– Никогда из «маузера» не стрелял. Не одолжите на пару минут?
Рамирес и агентесса Торн хором смеются, комиссар Лоренцо снимает портупею с тяжелой деревянной кобурой и передает мне.
– Только это не «маузер», а «астра», модель «девять-ноль-три». Коли душа просит – попробуйте. Сразу предупреждаю, ваш «кольт» в руке удобнее.
– Знаю. Но хочется самому прочувствовать.
Распадок между двух холмов вполне годится на роль стрельбища, там я ни в какого случайного прохожего не попаду… В руке пистолет чрезмерно тяжелый и громоздкий, пробую взять «по-дуэльному» – еще хуже. Выпускаю несколько пуль, сперва с одной руки, потом перехватив двумя, потом с упором ствола на внешнюю часть предплечья… агрегат точный, очень точный, и за счет тяжести в том числе, отдачей ствол почти не ведет, и все-таки он не для боя, а для тира… Кобуру у «маузера», и у «астры» тоже, можно приспособить к рукояти вроде как приклад, что я и делаю – но под кого этот приклад заточен, в упор не могу понять, он получается куда короче, чем у «калаша», который мне коротковат, ну и как надо скрючиться, чтобы из него целиться?.. И так приноравливаюсь, и эдак, делаю еще несколько выстрелов, в итоге качаю головой и возвращаю ствол комиссару Лоренцо.
– Не мое. Извините.
– Тут не за что извиняться, – улыбается тот, – я, разумеется, мог бы подсказать вам пару полезных приемов, как правильно иметь дело с этой системой, но какой смысл? Воевать вы в случае надобности все равно будете с оружием более современным и удобным.
Тоже правда. И поскольку у бойцов революции анатомия вряд ли сильно отличалась от моей, «маузер», полагаю, все-таки был для них «статусной пушкой», дорогой-большой-внушительной, вот как для нынешних гангстеров и братков «десертная игла» – а в бой товарищи революционеры отправлялись со стволами более удобными и эргономичными, благо среди современников таких было. Даже штатный «наган» сгодится; а так в Российской империи для господ офицеров существовал список «высочайше одобренных моделей личного оружия», каковые можно было носить вместо «нагана» – и правом этим пользовались, ну а дальше во время нашей гражданской именно эти модели были в руках у всего красного, белого и зеленого контингента. А поскольку в списке был «люгер», браунинговские «девятнадцать-ноль три» и «девятнадцать-одиннадцать», «сэведж», «штейр», а также, для любителей револьверов, бриттский «веблей» и весь ассортимент полицейских «кольтов» или смит-вессоновских «восемнадцать-девяносто девять», исходных и потомства… в общем, было из чего выбирать. А умеющие хорошо стрелять вообще скорее всего предпочитали карманнички под «семь-шестьдесят пять» наподобие «зауэра-тринадцать» – двоюродного дядюшки того, что у меня в коллекции, – браунинговского «девятнадцать-десять» и «маузера» четырнадцатого года, который конструкции Йозефа Никля, а не братьев Феедерле. А бандура в деревянной кобуре – так, внушительности для.
Потребна ли такая внушительность комиссару Рамиресу, не уверен.
Но уж не мне его учить.
Территория Европейского Союза, холмы Меседа-Оксида, хутор Каса-Дорадо. Среда, 35/03/22 18:25
По дороге на хутор интересуюсь дальнейшим маршрутом отряда, надеясь упасть на хвост профессионалам и не возиться с конвоями.
– До Порто-Франко проводим без проблем, а дальше нам на базу, – сообщает агентесса Торн, – вернее сказать, ИМ на базу… ну, вы поняли.
Ну да. Оперативным агентом какой спецслужбы работает Карина, мне знать не положено, и спрашивать не собираюсь. Что ж, Порто-Франко – тоже нормально, оттуда на север уже идут места цивилизованные и конвой вроде как уже не нужен. Разве только прямо у гор… впрочем, там разберемся.
А на хуторе нас поджидают новости. Ингольв – не иначе, от скуки – «распропагандировал», по-другому это не назовешь, оставленного агентессой Торн за старшего зауряд-офицера[107] Дреймора; ну да, нет у него сейчас на рукаве черного квадратика[108], но бойцы-то знают, кто есть ху. Вот и напомнил гренландец, что патрульным, вообще говоря, продавать трофеи на сторону не полагается, только получать зарплату – вполне себе немалую – со всеми должными коэффициентами за боевые. Добычу же, буде повезло такую взять, предписано сдавать на склад под опись, и далее мудрое начальство само ей распорядится. Разумеется, бойцы под началом оперативного агента Торн формально числятся «во временном отпуске», однако стоит хоть одному попасться на глаза основному командованию Патрульной службы, или если до этого самого основного командования дойдет неприятный слушок… в общем, оно вам надо?
Выход напрашивается сам собой: что нельзя им, можно людям совсем посторонним, каковыми для Ордена являемся мы с Ингольвом. Благо у нас на руках «по чистой случайности» есть изрядная сумма наличностью, и мы вполне можем изобразить маркитантов, или как там правильно именовались «скупщики трофеев», следующие в походе за бойцами, дабы избавить их от необходимости таскать за собой горы барахла. В плюсах бойцы, которые имеют живые деньги, а не обещание их выплатить после дождичка в четверг; в плюсах командование – можно планировать дальнейшие операции без оглядки на медлительный обоз с товарами; и, конечно же, в плюсах маркитанты, ведь скупают они добычу не по госцене…
Так что бойцы усиленно перекрашивают «субурбан», а оба «геленда» уже готовы. В запасе у отрядного механика, правда, нашлась лишь песчанка, зато быстросохнущая, час – и можно ехать, не опасаясь, что на свежую краску налипнет дорожная пыль. Пыль будет, тут никуда не денешься, но как осела, так и смоется. А песочная окраска, хотя и штатная для орденской техники, не является ее исключительной прерогативой, среди не-орденских тачек сей колер тоже не редкость. С определением полной продажной цены за машины и оружие решили подождать возвращения оперативного командования.
– Придумано неглупо, – усмехается Карина, – одна закавыка: а как вы собираетесь везти четыре машины?
– Если одолжите одного водителя до ближайшего города – покажу, – ответствует Ингольв. – Вдвоем управились бы, но с моей ногой…
Две жестких сцепки, и один «геленд» крепится на фаркоп к нашей «вольве», а второй – к «субурбану». Нормально, если не лихачить, что на местных буераках вообще противопоказано.