Лицо Арахно плывет перед моими глазами, и у меня уходит много времени на то, чтобы понять, что она что-то говорит. Приложив невероятные усилия, мне удается услышать ее слова:

– Втяни их внутрь, вытолкни наружу, втяни их внутрь, вытолкни наружу, – снова и снова.

Втянуть мои крылья? Я даже не понимаю, что это значит, и уж тем более не знаю, как это сделать. Тем не менее слова Арахно будто бы проникают прямиком в мои крылья, пока они проходят мучительную перестройку.

– Втяни их внутрь, вытолкни наружу, втяни их внутрь, вытолкни наружу…

Я кричу, но концентрируюсь на своих крыльях и мысленно втягиваю их. Представляя, как они оборачиваются вокруг моего позвоночника, безопасно сворачиваются у меня под кожей, я втягиваю их, и втягиваю, и втягиваю.

И внезапно моя боль просто исчезает.

Я отчаянно глотаю воздух и сажусь, почти падая в процессе из-за внезапной легкости моего тела. Мои крылья пропали. Повинуясь инстинкту, я выталкиваю их обратно. С резкой болью крылья высвобождаются из моего тела, и, когда я оглядываюсь через плечо, они оказываются на месте. Усталый, дрожащий смех вырывается из меня, пока я смотрю на них в недоумении.

Мое торжество не длится долго. Арахно поднимает меня на ноги, ее острые ногти впиваются мне в руки.

– Обмен, – говорит она с угрожающей усмешкой.

Я передаю ей мешочек с мехом и языками, и она жадно выхватывает его из моих рук. Фейри вытаскивает языки и кладет два из них в банку. То же самое она проделывает с мехом, сортируя его по цветам. Затем, к моему ужасу, она вытаскивает третий язык, открывает рот и откусывает его с таким аппетитом, будто это чизбургер.

– О боги…

Я не могу подавить тошноту при виде этого, и мне приходится отвернуться, сжимая ноющий живот. Я пытаюсь не слушать, как она жует, чавкает и причмокивает, но звуки, кажется, эхом отражаются от стен скалистой пещеры. Что еще хуже, покалывание возвращается, только в этот раз оно проявляется в обеих руках. Я в ужасе смотрю на то, как мои руки то появляются, то исчезают.

– Ты это делаешь? – спрашиваю я визгливым голосом.

Она игнорирует меня, и, когда я слышу, как она облизывает пальцы с удовлетворенным «Ммм», я оборачиваюсь и начинаю пробираться к выходу.

– Что ж, ладно. Рада, что тебе понравился… язык. Было приятно заключить с тобой сделку. Удачного изгнания.

Наконец она смотрит на меня, ее глаза притягиваются к моим исчезающим рукам. Арахно проглатывает остатки языка и облизывает губы, расплывшиеся в жуткой улыбке.

– Хм, у маленькой красной птички странная магия. Арахно может рассказать маленькой птичке о ее магии.

Я останавливаюсь как вкопанная и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее. Я почти уверена, что она только что втянула в рот прядь волос из хвоста одного из моих парней, будто спагетти. Гадость.

Боль в моем животе усиливается настолько, что мне становится тяжело дышать, и теперь мерцание невидимости распространяется, доходя до локтей. Мои руки исчезают, а потом снова появляются.

– Что тебе известно? – хриплю я. – Что со мной происходит?