Глава шестнадцатая. Малыш делает первые шаги

– Чем ты думал, Хаунд? – мрачно поинтересовался Кулибин, разглядывая покоцанные борта «гончей». – Полагаю, не головой… А задницей, не иначе.

Хаунд, поднимающий бочки с соляркой, рыкнул. Кулибин иногда зудел, доводя до тошноты, даже хотелось дать ему в ухо. Но не сегодня.

Зуб, пройдясь рукой по вмятинам с правой стороны, совершенно по-детски огорченно посмотрел на Кулибина:

– Братья же друж…

– Дружба, выдумал тоже мне… Какая, к черту, дружба, когда речь о горючке? Молчишь? Вот и молчи, не зли меня, – не выдержал калека, тоскующий от вида покореженных бортов «гончей».

Хаунд, закрепив бочку на направляющей, пинком отправил парнишку за воронкой и шлангом. Сел в кресло.

Кулибин, ворча больше обычного, расхаживал по бункеру на пружинящих карбоновых кривульках, найденных лично Хаундом на нетронутом складе какой-то компании-перевозчика в конце Двадцать второго.

– Скажи-ка мне, майн фрейнд, куда это ты, натюрлих, намылился?

– На кудыкину гору, – отрезал калека, все подтаскивая и подтаскивая пластиковые кейсы к лестничке, ведущей в КУНГ.

– Нет такого топонима в нашей карте. В моей карте.

– Да мне и начхать. – Кулибин, застегивая монтажный пояс с ячейками, начал комплектовать его ключами, отвертками и большой кобурой, цепляемой на бедро, – явно не пустой.

Где злобный калека взял обрез, Хаунд догадывался. Ключи от оружейного шкафа были у обоих. Сам мутант укороченные ружья не жаловал, но выбор механика одобрил. Вон, и патронташ сделал, даже два, крест-накрест по груди.

– Прямо вот взять и начхать, натюрлих? – поинтересовался Хаунд.

– До чего ж ты нудный порой, а? – пожаловался на него самому себе Кулибин и, как обычно в минуты редкой экзальтации, задрал голову вверх, начиная свой личный разговор с кем-то там, наверху. – Господи Боже, скажи, за что ты послал мне на голову такого дебила? За что ты наделил его здоровыми ногами, мускулами и… всем остальным?