— Что же ты замолчала? — королева сильно сжала руку Фадриль. — Что?

— Ты же знаешь, тут, в саду, множество уединенных беседок, слишком удобных…

— И что с того? — Авиталь уже начала догадываться, к чему клонит её фрейлина, но надеялась, что неприятные ожидания не сбудутся, никогда не сбудутся.

— Его Величество сегодня в пурпурном плаще? — Фадриль с тревогой заглянула в лицо королевы.

— Да, — севшим внезапно голосом односложно подтвердила королева.

— Мне неприятно тебе об этом говорить, — фрейлина всем своим видом выражала печаль, — но я буквально только что видела, как в сторону одной из беседок, расположенной совсем в стороне от подсвеченных дорожек, удалялась пара.

Фадриль замолкла ненадолго, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, но лицо Авиталь будто заледенело.

— Мужчина был в пурпурном плаще, а невысокая девушка уж очень напоминала хрупкостью фигуры небезызвестную вам особу, — наконец продолжила свой рассказ женщина.

— Так легко спутать в этой толпе масок… — будто пыталась убедить себя королева.

— А потому не лучше ли убедиться? — Фадриль первой двинулась в известную ей сторону. — Своими глазами.

Авиталь и сама не знала, станет ли лучше. Ведь пока ещё жива надежда, а если все сомнения развеются, что ей делать? Смотреть сквозь пальцы на небольшие шалости, позволенные монархам? Ведь в исторических летописях частенько мелькают упоминания о фаворитках. Устроить скандал? Конечно, за закрытыми дверями, но разве от слуг такое утаишь? И что будет хуже: прослыть склочной особой с дурным характером, которая сама вынудила мужа искать утешения на стороне, или наивной и слабой, позволяющей супругу безнаказанно нарушать брачные клятвы?

Так и не придя ни к какому выводу, королева догнала свою первую фрейлину, почти скрывшуюся из виду.

— Тшшш… — резко остановилась та. — Осторожно, мы уже почти пришли.

Из беседки, спрятавшейся за цветущим буйным цветом кустарником, что позволял сейчас скрыться двум дамам, доносился тихий смех, мужской и женский. Два силуэта склонялись друг к другу, подсвеченные лишь одним тусклым светильником, который пара захватила вместе с небольшим подносом. На нём блестели гранями два бокала, наполненные золотистым напитком.

Но даже этого неверного освещения хватило, чтобы разглядеть и пурпурный плащ мужчины, и тонкую фигурку девушки. Сердце Авиталь, пустившееся вскачь после быстрого шага, сжалось и будто приостановилось на секунду. Среди жаркой летней ночи ей вдруг стало холодно… и одиноко.

— Ах, Ваше Величество, — догнала возвращавшуюся к дворцу королеву Фадриль. — Теперь вы хотя бы точно знаете…

Но договорить заготовленную утешительную фразу фрейлина не успела. Навстречу шёл Эрленд, втолковывавший что-то своему давнему другу:

— В конце концов, это непорядочно по отношению к девушке! К обеим девушкам!

Авиталь улыбалась, к заледеневшим рукам приливала кровь, подкравшаяся к сердцу зима уступала отвоёвывавшему своё законное место лету.

— Дорогая моя, вот ты где! — отпустил наконец руку Арвендуса король. — Скажи хоть ты этому оболтусу… — обернулся к другу Эрленд, но лишь вздохнул, увидев, как тот скрывается за поворотом: — Вот же…