— Я скучал по тебе.

Она хихикает. — Гладко, Себ. Действительно. Любой другой, вероятно, попался бы на это.

— Это правда. Когда я нашел тебя… черт, Стелла. Я думал, ты, блядь, мертва.

Ее вздох подсказывает мне тот факт, что все сделали, как я просил, и не рассказали ей подробности той ночи. Я хотел, чтобы она услышала это от меня. Я хотел, чтобы она знала, насколько чертовски разбитым я чувствовал себя в те несколько минут, когда держал ее безвольное, безжизненное тело на руках, ожидая прихода помощи.

— Эта пизда… он оставил тебя на кладбище. — Весь воздух вырывается из ее легких. — Он прислал мне фотографию. Я понятия не имею, хотел ли он, чтобы я нашел тебя мертвой или что. Но он оставил тебя там.

— Почему?

Я качаю головой, желая, чтобы у меня был какой-то ответ для нее. — Понятия не имею.

— Значит, кто бы это ни был, он имеет к тебе какое-то отношение?

Я пожимаю плечами, жалея, что не могу сказать ей, что это не так. Но, хотя я хочу поверить, что все это связано с Галеном, я не настолько наивен, чтобы думать, что я не составляю свой собственный эпический список врагов.

— Мы думали, что это итальянцы. Возмездие за то, что мы сделали…

— Итальянцы? Кто… Боже мой, — выдыхает она. — Ант и Энцо. Они…

— Часть семьи Мариано.

Она двигает челюстью, размышляя, опускает голову и разрывает наш контакт.

Чувствуя, что она вот-вот попытается ускользнуть от меня, я протягиваю руку, беру ее за руку и веду к одному из диванов. Опускаясь, я притягиваю ее прямо к себе. Теперь я здесь, с ней, мне нужно, чтобы она была рядом. Я как гребаный наркоман.

— Но они были на вечеринке у Нико. Почему ты позволил им…

Его бровь изгибается.

— Ладно, прекрасно, значит, ты точно не позволял им ничего делать.

Мое сердце сжимается из-за Калли.

— А Калли знает?

— Теперь она знает, да.