— И ты удивляешься, почему он не хочет тебе говорить, — раздается глубокий голос позади него. — Мы пытаемся защитить ее.

— Нет, — кричу я. — Ты позволяешь ей сбежать. Я защищал ее.

— Кого ты обманываешь, Себастьян? Ты лгал ей так же часто, как и все мы.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — Я отпускаю Тоби и поворачиваюсь к Галену. — Ты лгал ей со дня ее рождения.

— Она не единственная, — издевается Тоби с моей стороны.

— Ну и что, что я не сказал ей, что на самом деле означает ее имя. Ну и что, что я не сказал ей, что ты сделал? Это твои секреты. Не мои. У тебя нет права голоса в том, как мы защищаем своих. Как я защищаю то, что принадлежит мне.

— Она не твоя, — заявляет Тоби.

Невеселый смех срывается с моих губ.

— О, так это делает ее твоей, не так ли?

— Нет. Она никогда не будет моей.

— Наконец-то, — объявляю я комнате, разводя руки в стороны. Он наконец-то понял это.

— Нет, ты единственный, кто, блядь, этого не понимает. Она никогда не будет моей в том смысле, в каком ты ее хочешь.

— Почему? Это то, чего ты хочешь, — плюю я.

— Потому что она моя сестра.

От его слов в комнате воцаряется тишина. Клянусь, мы все трое действительно перестаем дышать.

Сестра?

Его сестра?

— Нет. Нет, это не так. Ты единственный ребенок в семье.

— Да, — усмехается он. — Я, блядь, тоже так думал.

Я смотрю на Тоби, мои глаза сужаются в замешательстве, прежде чем я снова поворачиваюсь к Галену.