Прошло больше двух недель.
Этого не может быть. Он бы ни за что не остался.
Ни за что.
Но часть меня знает, что она права. Знает, что это именно то, что он бы сделал.
Чувство вины пронзило меня, когда я повернулась и пошла прочь от него, ни разу не позволив себе оглянуться.
Они оба помогли мне сесть на заднее сиденье машины Тоби, и он вел машину как можно осторожнее, несмотря на то, что я неоднократно говорила ему, что со мной все в порядке.
Каждые несколько минут он оглядывался на меня в зеркало заднего вида. Он думал, что я поступаю неправильно. Убегаю.
Я убегала. Но не по тем причинам, о которых он думал.
Он предположил, что я испугалась. Это не так.
Я просто… Мне просто нужно дышать.
Мне нужно оставить позади секреты, ложь, дерьмо, в которое превратилась моя жизнь в Лондоне.
Я не глупая. Я знаю, что все, что я делаю, это закрываю рану пластырем. В какой-то момент мне придется со всем этим разобраться. Узнать все, что все, кажется, скрывают от меня.
Даже когда мы ехали в аэропорт, Тоби все еще отказывался давать мне информацию, которую я жаждала, о моей реальности.
Ну и хрен с ним. Пошли они все, потому что мне не нужен их обман в моей жизни.
Я отказываюсь, чтобы они, мой отец, водили меня по кругу.
Мне никогда никто не был нужен, и я не собираюсь начинать сейчас.
Я останавливаюсь в дверном проеме, положив чемодан и сумочку за спину. Я оглядываю знакомый спортзал, мои глаза замечают всех девушек передо мной и останавливаются на двух впереди.
— Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре, — считает Руби, хлопая в ладоши с каждым номером, пытаясь удержать свою команду во время тренировки.
Несколько минут меня никто не замечает, позволяя мне наслаждаться ощущением близости и безопасности.