— Я дам тебе знать, когда мы сможем навестить твою маму, — грустно говорит он Стелле.

— Хорошо.

— Я действительно сожалею обо всем этом. Я знаю, что облажался, милая.

— Да, ты сделал. Но я понимаю это. И сейчас слишком поздно все это менять, верно?

— Верно. Ну, я думаю, я просто… — Он показывает большим пальцем через плечо и делает шаг назад.

— Подожди, — кричит Стелла, протискиваясь мимо меня и подбегая к нему.

Он подхватывает ее на руки и крепко прижимает к себе.

— Я люблю тебя, папа.

— Я тоже люблю тебя, милая. — Он целует ее в макушку и вдыхает ее запах, как будто боится, что больше ее не увидит.

Они обнимают друг друга в течение долгих секунд, прежде чем она отрывает свое лицо от его груди.

Мое сердце болит, когда он протягивает руку, чтобы вытереть ее слезы, потому что я хочу быть тем, кто это сделает. Я хочу быть тем, кто подберет ее и соберет обратно воедино.

— Мне жаль насчет Марии, папа. Я бы хотела, чтобы у вас обоих все сложилось лучше.

— Время всегда есть. Так или иначе, мы собираемся это исправить. У Джонаса взят взаймы срок. — Она кивает, когда мои глаза сужаются.

Есть еще так много такого, о чем он нам не говорит. Но тогда я вряд ли могу ожидать, что он придет и раскроет все планы и секреты Семьи. Мы всего лишь дети. Нам доверяют только дерьмо начального уровня, вроде работы няни.

— Я надеюсь, что ты прав. Мария и Тоби заслуживают некоторой свободы.

Он кивает, наконец-то убирая руки с ее предплечий.

Его глаза находят мои, когда я подхожу к ней сзади, заменяя его.

— Присмотри за моей малышкой, Себастьян. Я доверяю тебе.

— Я знаю, сэр. И как бы там ни было, мне жаль.

— Эта жизнь не для слабонервных, сынок. Просто помните, что часто все сложнее, чем кажется, и доверяйте тем, кто выше вас. Большинство из нас принимает ваши интересы близко к сердцу. Даже если мы действительно понимаем это неправильно.