Гален дает мне двойную оценку.
— Д-да. Я взяла вину на себя за это и еще за несколько вещей, чтобы помочь Семье, и мы ушли. Им нужен был козел отпущения, а мне нужно было защитить Стеллу и Марию.
Наступает тишина, когда тяжесть признаний Галена давит на всех нас.
— Ты никогда не собирался возвращаться, когда стало очевидно, что она не может уйти?
— Я всегда хотел вернуться. Я хотел, чтобы у тебя была твоя мама. Я хотел, чтобы у нее была ее невероятная дочь. Но риск для всех нас был слишком велик…
— До ее операции.
— Мы с Марией разорвали отношения, когда я ушел. Но я поддерживал связь с ее сестрой, и мы обменивались тем, что нам было нужно, через нее. И когда она сказала мне, как плохо обстоят дела, я понял, что нам нужно быть здесь.
— Я потратил тот первый месяц на то, чтобы все расставить по местам, чтобы обеспечить твою безопасность и защиту. Чтобы Джонас не смог прийти за тобой или мной.
— Вот почему ты запер меня в доме.
— Или пытался, — говорит Гален, понимающе глядя на свою дочь.
— Дэмиен заверил меня, что все на месте, что тебе ничто не угрожает, и ты пошла в школу, пообещав, что Себ, Тео и Алекс будут присматривать за тобой.
Стелла напрягается, прежде чем взглянуть на меня.
— Вы были моими гребаными няньками?
Она пытается вырвать свою руку из моей, но терпит неудачу, когда все, что я делаю, это крепче сжимаю ее.
— И как нам было весело, принцесса.
Сердитое рычание вырывается из ее горла.
— Ну, я думаю, в этом есть чертовски много смысла. Вы, ублюдки, появлялись повсюду.
— Все это часть работы. — Я подмигиваю ей, и она скрипит зубами. Наклоняясь к ней, я касаюсь губами ее уха. Она может быть сумасшедшей, но это не останавливает дрожь, пробегающую по ней, когда мое дыхание щекочет ее кожу. — Я заглажу свою вину позже.
Она усмехается, но не отталкивает меня, когда я целую ее в шею — к большому удовольствию Галена, если судить по его стону.
— Как именно ты ожидал, что они, — она закатывает глаза, — будут нянчиться со мной и чтобы я не приближалась к Тоби? Если бы ты никогда не остановил нас в тот день… ну…