— Мы были вместе в детстве. Моя возлюбленная детства. Но жизнь встала на пути, и мы отдалились друг от друга, когда я начал работать на семью. Это была моя вина. Моя работа затуманила мои суждения и изменила мои приоритеты. Это то, о чем я всегда буду сожалеть.
— Джонас и я всегда были друзьями. Мы все выросли вместе, во многом как ты и твои друзья, Себ. Но я никогда не ожидал, что он набросится на Марию в ту же секунду, как мы коснемся каменистой почвы.
— Но, что ж… он сделал. И быстрее, чем я успел моргнуть, они поженились, и наше время вместе закончилось.
— Я поступил правильно. Я ушел и позволил им продолжать жить своей жизнью. Мария была счастлива. Что ж, она выглядела именно так. Я точно знаю, откуда у Тоби способность улыбаться и притворяться.
— Я никогда не сомневался в этом, пока однажды вечером мы все не были на мероприятии, и она буквально налетела на меня, когда выходила из ванной.
— Ее глаза были темными. Она выглядела измученной. Она пыталась замять это дело, пыталась убедить меня, что она больна. Но она забыла, что я знал ее едва ли не лучше, чем самого себя.
— После недолгих уговоров мне удалось уговорить ее согласиться встретиться со мной на следующий день, пока Джонас работал. И, что ж… одно привело к другому.
Он опускает голову на руки.
— Я не горжусь своими действиями, Стелла. Но я не собираюсь сидеть здесь и защищать их, потому что это в прошлом. И по сей день я готов на все ради женщины, которая украла мое сердце много лет назад.
Мои глаза горят от слез, когда я смотрю на него, моя рука зажата в руке Себа.
Меня всегда интересовали отношения отца или их отсутствие. Но я просто предположила, что он так и не нашел ту единственную. Никогда не думала, что она была у него, и он потерял ее. Что он жил с такой душевной болью каждый божий день.
— Мы начали видеться так часто, как только могли. Она рассказала мне, на что была похожа жизнь с Джонасом, но к тому времени, когда она призналась в некоторых случаях его худшего обращения, она уже была беременна Тоби.
— Почему ты ничего не сделал? Если он причинял ей боль, тогда ты должен был…
— Ты думаешь, я не хотел этого? Господи, Себ. — Папа проводит рукой по лицу. — Это… — он указывает на свою раненую руку, — я понимаю это больше, чем ты можешь понять. Тебе нужно защитить Стеллу, чтобы исправить ошибки. Я понял. Я ничего так не хотел, как пойти и пустить ему пулю в лоб за то, что он когда-либо поднимал руку на Марию. Но я не мог…
— Точно так же, как Тоби не может сейчас, — перебиваю я.
— Да. Может, он и жестокий ублюдок, но он умен. Слишком чертовски умен. Он предусмотрел все, чтобы гарантировать, что Мария останется ни с чем, вся ее семья останется ни с чем, если с ним что-нибудь случится. Я уверен, что сейчас аналогичная ситуация сложилась и с Тоби. К тому же у него есть дополнительная забота о здоровье Марии.
— Господи Иисусе, папа.
— Я знаю.
— Тебе не кажется, что тебе следовало сделать шаг назад, когда она носила его ребенка?
— Я пытался.