– Прости меня. – Лицо Йены искажала мучительная боль. Бледная кожа покраснела, точно от ожога.
– Не сдавайся! – процедила Миён сквозь сжатые зубы.
Йена улыбнулась, и ее звериный оскал пробудил в Миён надежду.
– Никогда.
Тело матери охватила дрожь, пальцы сжались. Из глаз, носа, рта Йены полилась кровь, и женщина рухнула на землю.
Миён попыталась было двинуться, но мышцы оцепенели; девушка упала рядом с распростертым телом Йены.
Внутри Миён разгоралось пламя – огромные языки мучительной боли, которые будут истязать ее, пока она не сгорит дотла.
Миён до безумия хотелось дать боли поглотить себя, погрузиться в темноту – лишь бы эта пытка закончилась.
– Ты что, собираешься ослушаться меня и умереть? – раздался грозный рык зажмурившейся от боли Йены. Миён чуть не рассмеялась. Кто еще мог
– Как скажешь, мама.
Миён с усилием поднялась. Ноги под ней дрожали. Воздух искрился и шипел раскаленной магической энергией, призванной удержать кумихо.
Из последних сил девушка рванулась вперед. Каждый шаг давался с болью, сравнимой лишь с ударом тока в тысячу вольт.
Детектив Хэ удивленно раскрыл глаза при виде Миён. С ее губ вместе с рычанием слетали кровь и слюна, а любое движение сопровождал мучительный крик.
– Ты же говорила, что им не будет больно!
Миён чуть в голос не рассмеялась над запоздалым удивлением отца, но вместо этого лишь вновь застонала от боли.
Языки пламени вились вокруг нее, через нее, внутри нее.
В мире не осталось ничего, кроме боли.
А потом она услышала голос:
– Миён! Сражайся!
Джихун? Он все еще жив? Или зовет ее с собой на тот свет? Девушка распахнула глаза и нашла Джихуна. Он лежал на земле, пуджок на его груди был охвачен таким же пламенем, однако юноша совершенно спокойно взирал на нее.