Шаманка подала детективу Хэ белый лист.

– Сожги, чтобы очиститься, и тогда мы сможем установить связь с богами. Взывай к своим предкам, чтобы они поделились с нами силой и помогли достигнуть нашей цели.

– Хэ Тхэу, не делай этого! – взмолилась Йена. Миён еще никогда не видела, чтобы мать кого-то о чем-то умоляла. Она взяла ее за руку, и впервые в жизни Йена сжала ладонь дочери в ответ.

– Я должен, – покачал головой детектив Хэ. – Я в ответе за те души, что вы погубили за последние семнадцать лет. И я должен искупить свою слабость. Нельзя было оставлять вас в живых.

Мужчина достал из кармана еще одну бусину – не такую сияющую, как еву кусыль Миён. Как будто со временем она потеряла свой блеск.

– Поначалу я даже жалел о том, что потерял тебя, – благоговейно прошептал детектив Хэ, глядя на камешек. – Я столько раз приказывал тебе вернуться, но ты ни разу не послушалась. Ты была слишком далеко.

– Но теперь-то я здесь. Так что отпусти нашу дочь.

Детектив Хэ покачал головой, скользнул взглядом по Миён.

– В вас обеих притаилось зло, и я должен его уничтожить.

– И для этого ты хочешь нас убить?

– Только в смерти вы сможете обрести спасение.

– Тхэу, если ты хоть когда-нибудь меня любил…

– Я до сих пор люблю тебя! – прокричал детектив Хэ.

– Пора. – Шаманка Ким забрала у мужчины бусину и завернула ее в яркий пуджок. Потом она проделала то же самое с бусиной Миён. Два идеально ровных шарика, завернутых в красно-золотые бумажки.

Детектив Хэ поджег белый листок, а шаманка Ким тем временем положила на землю белый платок, а сверху – два камешка. Потом она зажгла благовония и расставила их вокруг бусин.

Шаманка Ким начала напевать и медленно двигаться в такт длинной ритмичной мелодии.

Миён вспомнила ночь три месяца назад, когда шаманка чуть не вытянула из нее душу.

Женщина танцевала, и на полянку пролился лунный свет – в тысячу раз ярче, чем солнечный.

Все разом ослепли. Ночь превратилась в день, холод – в пламя.

Миён закричала, крепко сжимая руку Йены. Ее хвосты сплелись с материнскими.