– Я его убью.
– Только после меня, – прорычала Миён, опираясь на пальцы и колени.
На поляне виднелись только две фигуры. Прищурившись, Миён разглядела детектива Хэ, а потом, вздрогнув от страха, узнала и танцующую шаманку Ким. Первые мгновения она не видела Джихуна, но затем юноша дернулся, и Миён поняла, что все это время он лежал на земле между детективом и хальмони Нары.
Лисица взревела от ярости и поднялась на ноги, однако у нее сразу закружилась голова. Слишком много сил отняло такое простое движение.
– Осторожно! – Йена протянула руку, чтобы поддержать дочь. Миён, прерывисто дыша, следила за извивающимся в страданиях Джихуном.
– Остановитесь! – крикнула Миён, после чего обернулась к Йене: – Мама, сделай же что-нибудь.
– Я не могу.
– Если он умрет, то умру и я. Моя бусина все еще внутри его.
– Я не могу, – повторила Йена, и только сейчас Миён увидела, что мать не в состоянии сдвинуться с места, словно пустила корни в земли.
Миён перевела взгляд на детектива Хэ и вспомнила конец маминой истории. Йена обменяла свою бусину на жизнь Миён. Весьма иронично. Что мать, что дочь пожертвовали собой ради любимых.
Джихун закричал от боли, и его страдания эхом отозвались в груди Миён. От острой, горячей боли она чуть снова не рухнула на колени, но Йена крепко ее держала.
Они вместе делили эту пытку в сияющем свете луны. Потом боль отступила, оставив Миён лишь легкое головокружение. Джихун тоже лежал спокойно.
Шаманка Ким встала на колени рядом с юношей и начала выписывать восьмерки у него над грудью, потом опустила руки ему на живот. Юноша подскочил – совсем как марионетка, которую потянули за ниточку. С его губ слетел еву кусыль, и он вновь упал без сознания.
Шаманка Ким с таким трепетом подняла бусину, будто она прикасалась к самой луне.
– Джихун-а! – кричала Миён. Но парень не отвечал.
Миён посмотрела на шаманку.
– Ну что, счастливы? Сколько боли вы ему причинили!
– Буду счастлива, когда закончу начатое, – ответила женщина.
– Зачем ты втягиваешь мою дочь в свою смехотворную вендетту? – подала голос Йена.
– Потому что