— Полный мамырц, уже третью фомку ломаем! — с усталой яростью заявил чей-то густой бас. Ответом ему послужили невнятные, но явно нецензурные вопли.

— Караулку пытаются открыть, — сообразила Алрин. — Да тут и таран не поможет, проще саму караулку разнести.

— Точно, — подтвердила Лара. — Вот я помню, как-то сдуру заговорила я в комнате дверь, еще в Школе дело было. Так заговорила не просто так, а чтоб только изнутри открывалась — новое заклятие хотелось опробовать, даже не знала, как развеивать. Хорошо хоть мозгов хватило к определенному времени привязать. Так что ж ты думаешь, поспала полчасика, и оказалось, что надо было срочно кой-куда сбегать! Про «замочек»-то и не вспомнила, пришлось в ночнушке к окну левитировать… Чесслово, таким успехом я больше никогда не пользовалась…

Алрин еле сдержала смех, вспомнив эту историю, до сих пор вызывавшую самые противоречивые чувства — от зависти к очевидцам до зависти к смелости исполнительницы, и осторожно высунулась из-за угла, чтобы посмотреть на источник шума.

Основной шум создавался двумя охранниками — один, похожий на медведя, растерянно крутил в руках какие-то искореженные обломки, а второй, очень сильно похожий на лису мастью и повадками, что-то раздраженно втолковывал первому. Вдруг лицо первого налилось кровью, он схватил худого за шиворот и в ярости заорал на него. Из матерного вопля было понятно, что «если ты сам такой умный — иди сам к этим грязеедам (наверно, имелись в виду гномы) за новым инструментом, а он не тхай полный, в такую стужу разгуливать». В ответ худой хитро извернулся, и, оставив воротник в кулаке у «медведя», со всей силы врезал ему под дых, пару раз с размаху пнул лежащего по ребрам, в лицо, и приготовился произнести ответную речь. Алрин многозначительно взглянула на Лару, та понимающе кивнула, и два пульсара нашли свои цели.

Травницы осторожно подошли к главным воротам и осмотрели их. Как ни странно, и здесь замки отличались удивительной простотой, а точнее, они представляли собой толстый стальной прут, вогнанный в специальное гнездо в каменном полу. Травницы с усилием выдрали его оттуда и створки невысоких ворот легко распахнулись. Прямо в лицо травницам полетел снег, уже не таявший на выстывшем полу. В небе клубились темные тучи, а садящееся солнце подсвечивало их розовым, оранжевым и багровым.

— Метель будет, — задумчиво сказала Лара. Алрин кивнула и, зашвырнув стальной прут подальше в поле, подперла створку мешком с книгами. Лара пристроила свой мешок рядом и подошла к лестнице в подвал. Алрин еще немного посмотрела на острую кромку гор на востоке и последовала за подругой. — Что ты там увидела?

— Я заметила, куда идти, когда здесь дела закончим, — улыбнулась Алрин. — Ведь стемнеет, как пить дать.

— Разумно, — согласилась Лара.

В подвале башни не было никого, кроме клюющего носом охранника. Услышав шаги, он встрепенулся и пошел к выходу.

— А, привели? Давно пока, а то… — его речь прервал меч Алрин. Она вытерла его об одежду жертвы, и травницы осмотрелись. Центр зала занимала гигантская пентаграмма, вделанная в пол, изготовленная из какого-то темного металла. Тринадцать камней были также вмурованы прямо в пол. Было заметно, что в данном случае устроителя больше интересует эффективность, нежели внешний вид. Лара обратила внимание на небольшой смерч, поднимавшийся из центра Круга и таявший, немного не доходя до потолка. Вокруг пентаграммы стояли три странных пилона, исписанные непонятными рунами. Раз в несколько секунд от смерча к пилонам проскакивали молнии.

— Похоже, это и есть обмотки этого «генератора». Вот ими и займемся. Но сначала… — Алрин устало повела рукой и почувствовала, как по телу прошла знакомая волна, — восстановим-ка резерв. Мало ли что.

Лара согласилась, и пару минут девушки наслаждались знакомым ощущением обновления и очищения. Закончив, Лара деловито сплела руки в знаке Канадж и вопросительно взглянула на Алрин. Та понимающе улыбнулась:

— А, ты его «земляной гадюкой»? Пойдет, а я его по старинке. — Рука Алрин поднялась в знаке Солари. — По счету три…

В ближний к девушкам пилон ударил луч света, начавший откалывать кусочки конструкции. Образовавшиеся промоины постепенно разрастались и сливались. Ларины же чары не были столь явными. Внезапно комнатку тряхнуло, и от лариных ног, как змея, поползла трещина, постепенно расширяясь. Коснувшись пилона, она поползла вверх, пересекла промоины и вдруг верхняя часть монолита откололась, ее подхватил поднимающийся из центра Круга смерч и распылил на щебень.

Алрин показала Ларе на пентаграмму. Металлические линии начали светиться темно-красным, а камни потрескались и вдруг рассыпались разноцветными искрами. Раздался низкий гул.

— Ну что ж, нам пора, спасибо за все, — шутливо раскланялась Лара. Алрин одобрительно хмыкнула, и подруги опрометью бросились к выходу.

Отбежав на полверсты в направлении огоньков, которые, как считала Алрин, обозначали вход в пещеру, девушки вдруг поняли, что низкий гул, преследовавший их все это время, стих. Они остановились и посмотрели на башню, сейчас уже еле видную в последних отблесках заходящего солнца. Вдруг башня развернулась диковинным фонтаном, выплюнув в небо тучу обломков. Взрывная волна опрокинула травниц и проволокла пару саженей по голой земле, усеянной замерзшими маками. Накатил тяжелый грохот, и вокруг подруг начали падать разнокалиберные булыжники. Только чудом ни один из них не задел девушек.

— Вот и все, — прошептала Алрин, глядя на угасающее зарево. Внезапно она почувствовала, что не может даже пошевелиться — настолько она устала за этот сумасшедший день. — Действительно все?

Лара с трудом приподнялась и осмотрелась. Путеводные огоньки погасли, и было совершенно не понятно, куда идти. Вдруг невдалеке послышались голоса: