Я целовала в ответ, не уступая Никите в напоре, и услышала, как вдали начали раздаваться громыхающий выстрелы от фейерверков. Позади раздались голоса – семья Никиты вышла из-за стола, чтобы посмотреть на салют, а мы не могли оторваться друг от друга. Целовались, дышали одним воздухом, и снова сближались.

Я нашла в себе силы отстраниться от Никиты, и даже выскользнула из кольца его рук.

— Лиза любит фейерверки, – срывающимся голосом пояснила я. — У поднимаю ее обычно, чтобы она лучше видела небо. Я к ней.

Я успела сделать два шага к Борису Ефимовичу, державшему мою малышку за руку.

— Надь, я сам малышку подниму, – услышала я веселый, чуть хриплый после поцелуя голос Никиты, а заем он вскрикнул: — Какого черта ты творишь, идиотка?

Я растерялась, обернулась, и мельком успела увидеть лицо Лиды, стоящей неподалеку. А затем меня буквально снесло ударом, пахнущим порохом, и впечатало в стену дома.

Я успела услышать лишь лепет:

— Я нечаянно, я в небо хотела запустить. Видимо, паленую продали или просроченную… ой, она горит…

— … Надя… черт, я убью эту тварь, – ругался Никита.

По животу больно хлопали, сыпали на меня снег, голова кружилась, и я отключилась, так и не осознав, что произошло и почему мне так больно.