— О, с толпой бизнесменов из Аргентины. Они сопровождают Эву Перон в ее европейском турне и летят сюда из Парижа посмотреть, можно ли тут торговать. Консервами из говядины и мясопродуктами, ничего интересного.

Вернувшись в Англию в 1940-м, Барбара стала работать переводчиком с испанского. Вырученные деньги помогли поставить на ноги Берни. Врачи говорили, что он никогда не сможет нормально ходить, однако Берни проявил бесконечное упорство и доказал, что они ошибались. Во время свадьбы в конце 1941-го он смог подойти к столу регистратора без посторонней помощи и хромоты, несмотря на пулю, застрявшую в бедренной кости. Теперь Барбаре было легче справиться с чувством вины, ведь она знала: если бы она тогда не окликнула Берни, у Маэстре не хватило бы времени вытащить пистолет.

— По-прежнему работаешь с беженцами? — спросил Гарри.

— Да. Теперь это в основном люди из научной среды, сопротивление практически подавлено. Сейчас учу английскому одного писателя из Мадрида. — Она посмотрела на Гарри. — Есть новости от Энрике и Пако?

Гарри расплылся в улыбке:

— В прошлом месяце пришло письмо, теперь это случается не часто. Пако начал работать у местного фермера.

— Сколько ему сейчас?

— Шестнадцать. Никогда не думал, что у него получится, но он справился. По словам Энрике, он и сейчас мало говорит, но работа ему нравится.

— Энрике спас его.

— Да.

После той бойни Барбару, Берни и Гарри выслали из Испании первым же самолетом. Как только они оказались в Англии, Гарри написал Энрике. Он не знал, сообщили ли ему о том, что случилось с его сестрой. Через несколько недель пришел ответ из Астурии, с севера Испании: гвардейцы пришли сказать Энрике о смерти Софии, тем же вечером Энрике собрал пару чемоданов. Взяв с собой Пако, пошел на вокзал и сел в поезд, идущий на север. Он отдался на милость дальних родственников, у которых была небольшая ферма рядом с Паленсией. Они приняли Энрике с Пако, с тех пор оба так там и живут. Гарри часто посылал им деньги. Они едва наскребали на жизнь, но, по словам Энрике, в деревне тихо и спокойно, то, что нужно для Пако. Мальчик немного выправился, но Энрике считает, что он никогда не покинет деревню. Ему посчастливилось не угодить в приют, как угодила Кармела Мера.

«Кармеле сейчас лет восемнадцать, — подумала Барбара. — Если она жива».

Это была одна из тех вещей, о которых она запрещала себе думать. Барбара мотнула головой, чтобы вытряхнуть из нее эту мысль.

— Жаль терять язык, — заметила она. — Подыщи какую-нибудь практику.

— О, мне хватает французского. — Он печально улыбнулся. — От многого пришлось отказаться, когда меня не взяли обратно в Кембридж.

— Это было так несправедливо.

— Месть Хора, — спокойно ответил Гарри. — Они тогда созывали назад своих преподавателей.

— Да. И им не понравилось, когда Берни попытался собрать документы для публикации об испанских лагерях.

— Это было наивно с его стороны. Следовало предвидеть, что на всю эту историю наложат гриф секретности.

— А ты не думал попытаться снова? Прошло уже семь лет. — Барбара помолчала. — За мной, кажется, перестали следить.