- Я тебя про отца спросила, а что там на заставе болтают, так мне то и знать не надобно, - сказала она, подчеркнуто деловито хватая тяжелую корзину.
- Так ведь не врали, - Демьян поспешил забрать тяжесть из тонких ручек и сам донес кошелку до полыньи, - ты ведь и впрямь хороша, но если тебе неприятно, так я не буду больше об том говорить.
Девица едва заметно улыбнулась.
- А ежели тебе какие ухажеры из наших прохода не дают, так ты только скажи, я их быстро отважу!
- Я со двора редко выхожу, никаких ухажеров и не видела, - Матрена гордо откинула косу назад.
- Это хорошо, - слетело у Олексича с языка: «Нечего другим на мою девку заглядываться!» - ревниво подумал он, уже считая Матрену своей.
Девушка окунула в полынью длинное полотно.
- Давай помогу! - подскочил Демьян, - Вода холодная.
- Не надо! - испугалась девица. - С городни видно все, засмеют тебя, боярин, за ремесло бабское.
- Мне до того дела нет, - беспечно махнул Олексич рукой, вынимая из корзины вторую холстину. - А откуда знаешь, что я боярин?
Одет Демьян был просто, и кожух на ловлю одолжил у воев.
- Так ведь откуда у простого ратника меч? И сапоги у тебя справные, да и с князем уж больно дерзко себя вел.
Парень открыл было рот, чтобы спросить, как она угадала Александра, но Матрена опередила его:
- А Ольговского князя здесь уже все знают. Князья ваши уж больно приметны.
Что-то приятно кольнуло в груди Олексича, выходит она знала, что пред ней князь стоит, а выбрала его - Демьяна.
- А ты вот тоже в одежу простую одета, а заушницы такие, что и княгине не стыдно носить.
И до этого на лбу девицы была видна тонкой работы, расшитая цветами алая лента, а теперь неприглядный платок сильно сполз на затылок и открыл виски, на них красовались эмалевые подвесы в виде замысловато перебирающих ногами лошадок.
- Это память о матушке, - быстро поправила платок Матрена, - я их никогда не снимаю.
- Померла, выходит, родительница, - сочувственно кивнул Демьян. - Давно?
- Три лета как, - вздохнула дева, - и братца бродники по весне убили. Они тогда первый раз к Вороножу вышли, все рыскали вокруг, а потом на приступ полезли. Мы уж привычные, отбились, да Иванушку шальной стрелой срезало. Два дня поболел и помер.