И далее:
«Впредь я жду только хорошего и убежден, что эти ожидания сбудутся так же, как и мои последние мрачные пророчества»[66].
Следующее письмо, написанное 23 августа 1894 г., дает более подробную информацию об улучшении состояния сердца Фрейда:
«В четверг после нашего расставания[67] обстоятельства вынудили меня совершить четырехчасовую прогулку из Вайсенбаха до Ишля – ночь, кругом ни души, проливной дождь, спешка – и я перенес ее очень хорошо».
Обзор этого кризиса и реакций Фрейда на него важен по ряду причин. Особенно в плане развития воззрений Фрейда на проблемы болезни и смерти, которых он придерживался, особенно на протяжении последних двадцати пяти лет жизни.
Пытаясь оценить этот эпизод с медицинской точки зрения, я, разумеется, сознаю всю сложность попытки поставить достоверный диагноз через семьдесят пять лет. Ставя подобный диагноз, мы можем опираться лишь на следующие факты: 1) очень подробное описание Фрейдом симптомов собственной болезни, приведенное в процитированных выше письмах к Флиссу; 2) поздние и весьма скупые комментарии касательно этого эпизода, сделанные Фрейдом в ту пору, когда я был его врачом (1928–1939) и которые смог впоследствии сопоставить с его описаниями, фигурировавшими в его переписке с Флиссом; 3) проблемы с сердцем, которые наблюдались у Фрейда позже; 4) отчеты Фрейда о мнениях Брейера; 5) благоприятное влияние дигиталиса на Фрейда; 6) наши общие познания о патологии сердечной деятельности, ее этиологии и симптомах.
Из писем Фрейда мы узнаем, что впервые он обнаружил у себя «аритмию» после простудного заболевания, возможно, гриппа, перенесенного им в 1889 г. Очевидно, Фрейд не придал ему особого значения и не ощущал в связи с ним никакого дискомфорта. Вспомнил о перенесенном гриппе он лишь под влиянием обострения болезни в апреле 1894 г.
До осени 1893 г. упоминания о жалобах на состояние сердца отсутствовали. Летом 1891 г. Фрейд предпринял восхождение на Дахштейн (высота около 3000 метров). Подъем был сложным: приходилось преодолевать скалы и льды. Поэтому альпинист должен был быть в наилучшей форме. Незадолго до 18 октября 1893 г. Фрейд, должно быть, обнаружил у себя симптомы заболевания сердца, и Флисс посоветовал ему прекратить так много курить. Соответствующее письмо ничего не говорит нам о природе этих симптомов, но с его помощью мы получаем первое представление о попытках борьбы Фрейда с никотиновой зависимостью. Его двойственное отношение к запрету курить было очевидно.
Весной 1894 г. его сердечное заболевание обострилось. Письма Фрейда от 19 апреля 1894 г., 6 мая 1894 г. и 22 июня 1894 г. помогли нам узнать существенно больше о природе этих симптомов, чем было известно до этого. По-видимому, целыми неделями он непрерывно испытывал приступы сильной аритмии и тахикардии («delirium cordis») с резкими болями в сердце и одышкой, что существенно ограничивало его физическую активность. Из описаний Фрейда мы можем допустить, что во время наиболее тяжелых приступов у него наблюдалась пароксизмальная тахикардия, возможно, с предсердной фибрилляцией.
Фрейд, Брейер и Флисс указывали, что возможны два диагноза его состояния: «хронический миокардит» или отравление никотином (либо особая чувствительность к нему). Брейер, превосходный, опытный клиницист, вероятно, склонялся к первой версии. Флисс настойчиво поддерживал вторую, обвиняя во всем никотин. Сам же Фрейд – как это можно видеть из его писем – периодически соглашался то с одним, то с другим. По целому ряду причин ему было крайне трудно занять объективную позицию: согласиться с более утешительной гипотезой Флисса означало отказаться от курения, что было бы для него очень тяжело. Принять же сторону Брейера означало допустить возможность наличия у себя серьезного заболевания. Что же касалось воздержания от курения, то Фрейд знал и указывал в своих письмах, что неумеренное курение осложняет течение миокардита. Однако полный отказ от курения представлялся ему не вполне оправданным. Фрейд рассуждал таким образом: если некто страдает от неизлечимой болезни, то стоит ли ему отказывать себе в удовольствиях на последние оставшиеся ему годы.
Следует рассмотреть и другие диагностические возможности: говорить о «хроническом миокардите» крайне трудно. Для более точной диагностики весьма полезными оказались бы результаты электрокардиограммы, рентгеновских обследований и т. д. Современники Фрейда были знакомы с симптоматикой стенокардии; Нотнагель, руководитель кафедры медицины внутренних органов, один из немногих влиятельных членов венской медицинской школы, поддержавших карьеру Фрейда, не только изучал ее проявления, но и оставил подробнейшее их описание. Однако частота тромбозов венечных сосудов, разнообразие их симптоматики и особенно распространенность этого недуга среди еще молодых людей в то время были еще неизвестны. Всякий же, кто ознакомился с описанием симптомов болезни Фрейда, наблюдавшихся им весной 1894 г., должен, по крайней мере, допустить возможность того, что Фрейд страдал от коронарного тромбоза.
Упоминание Фрейдом о «болезненных мышечных узелках» на теле не доказывает справедливость предположения о том, что он страдал от «ревматизма», давшего осложнение на сердце. Состояние сердца Фрейда в последующие годы не дает никаких резонов в пользу этого предположения. Однако можно допустить наличие у него острого постинфекционного миокардита неспецифической природы.
Синдром пароксизмальной тахикардии с предсердной фибрилляцией или без нее хорошо известен. Она может протекать и
Однако пароксизмальной тахикардии свойственно часто напоминать о себе больному в разные периоды его жизни. Если бы такой человек прожил достаточно долго, то вряд ли от него довелось бы услышать, что приступы, мучившие его несколько недель или месяцев подряд, уже больше не повторялись в старшем возрасте. Отдельные приступы могут быть спровоцированы различными причинами, особенно перееданием и перенапряжением. Один мой коллега испытывал приступ пароксизмальной тахикардии всякий раз, когда у него начиналась морская болезнь. Известно и то, что появлению таких приступов порой может способствовать высокий уровень тревожности.
В 1895 г. Флисс, к тому времени расширивший границы своих умозрительных рассуждений о назальных рефлекторных неврозах, выдвинул новое предположение. Согласно ему сердечные симптомы Фрейда имели исключительно «назальное происхождение». Эта гипотеза опиралась на два весьма сомнительных довода: 1) идею о «носовом рефлексе» и 2) идею об «очаговой инфекции», вызывающей заметные дисфункции.
Известно, что у людей, склонных к «вазовагальному рефлексу», появление различных видов нарушения кровообращения может быть обусловлено влиянием широкого спектра сенсорных раздражителей и эмоциональных стрессов. Наиболее характерные симптомы такого рода: румянец, повышенное потоотделение, обмороки или, заметно реже, различные типы аритмий, например экстрасистолы. У людей, склонных к идиопатической пароксизмальной тахикардии, такие приступы могут провоцироваться этими рефлексами. У страдающего стенокардией подобный «рефлекс» вполне может привести к началу приступа.
Помимо симптомов нарушения кровообращения, могут появляться тошнота, рвота, диарея, признаки спазма или симптомов «раздражения» толстой кишки, включая спастический колит. Нам известно, что на протяжении своей жизни Фрейд несколько раз падал в обморок. В дальнейшем я предполагаю подробно обсудить эти случаи и обусловившие их обстоятельства. У Фрейда наблюдались и симптомы спастического колита.
Однако для этих рефлексов характерна внезапность возникновения. Флисс утверждал, что множество функциональных и органических синдромов вызываются локальными «процессами» в слизистой носа в районе носовой раковины и могут быть успешно устранены за счет местного применения кокаиновых компрессов и/или в результате хирургической операции на носовых раковинах. С тех пор эта теория уже не раз подвергалась беспристрастному анализу и признана необоснованной[68].
Обмороки Фрейда (мы точно знаем о четырех или пяти) всегда происходили в ситуациях сильного стресса. В годы, когда Фрейд находился под моим наблюдением, его приступы спастического колита и краткие периоды частых экстрасистол главным образом провоцировались неумеренным курением. Его состояние быстро улучшалось после приема малых доз белладонны (анти-холинергик), при заметном сокращении количества выкуриваемых сигар.
Из переписки Фрейда с Флиссом не вполне ясно, учитывали ли они идею «очаговой инфекции» при оценке сердечной симптоматики Фрейда. Гипотеза о том, что множество заболеваний, особенно различные типы полиартрита, невриты, бронхиальная астма и т. п., связаны с наличием первичной «очаговой инфекции» зубов, миндалин, носовых пазух или аппендикса, вошла в моду только в первых десятилетиях XX века. Именно тогда, руководствуясь этой теорией при «лечении» недугов, медики искалечили огромное количество людей, проводя операции на совершенно здоровых органах. «Очаговая инфекция» определенно не могла быть повинна в резко выраженной сердечной симптоматике Фрейда.