«Леннон был моим героем, — скажет спустя время Хью Хефнер в интервью американскому обозревателю Норму Кларку. — Когда мы открыли первое казино в 1966 году, The Beatles были там частыми гостями. Ринго Старр[59] был завсегдатаем наших кинопоказов в особняке в семидесятые. Как-то Леннон пришел ко мне в особняк на вечеринку. У них была размолвка с Йоко, дела у Джона шли плохо, он был в отвратительном настроении и много пил в тот вечер. Короче говоря, произошел скандал. Леннон затушил сигарету о висевшую на стене картину Матисса[60], попросту говоря, прожег ее насквозь. Мои друзья увидели это — меня в тот момент рядом не было — и выставили его за дверь. Дело прошлое. Что касается двух других участников The Beatles, с ними я никогда не встречался, но получал от них открытки к праздникам».

Близкие друзья Хью говорили, что прожженную картину Хефнер повесил в своей библиотеке, где проводил много времени, и уже после смерти Леннона воспринимал дыру в холсте, как автограф.

Для Playboy писали не только в жанре интервью. Это были заметки, репортажи, спортивные и кинообзоры. Журналист Эрик Кенигсберг рассказал читателям о жестоком убийстве трансгендера, Марк Боал — об обезвреживании бомб в Ираке. Для журнала писали такие журналисты, как Дэвид Шефф, Лорен Харис, Камиль Бромли, Брэд Дэррах и другие.

«Война во Вьетнаме, длившаяся почти восемнадцать лет, велась главным образом между северо-вьетнамскими войсками и южновьетнамской армией, поддерживаемой силами США. По сути, противостояние это было частью холодной войны между Соединенными Штатами с одной стороны и Советским Союзом и КНР, поддерживавшими коммунистическое правительство Северного Вьетнама с другой».

Playboy

на войне во Вьетнаме. «У оператора Ларри дрожал палец».

В 1968 году американский писатель, военный корреспондент The Washington Post Уорд Джаст[61] писал:

«Война во Вьетнаме — это война Playboy с теми, кто эту войну поддерживает».

«Война во Вьетнаме — это то, против чего мы решительно выступали, — вспоминал Хью Хефнер в одном из интервью. — Мы были противниками этого с самого начала. Это была аморальная война. Те, кого поддерживали сторонники этого кровопролития, были ничем не лучше тех, с кем мы воевали».

Несмотря на обещание, которое давал своим читателям основатель журнала на заре своей карьеры, а именно: «Мы не будем обсуждать государственные дела и решать мировые проблемы», Playboy не смог оставаться в стороне от происходящего. В одном из интервью Хью Хефнер сказал:

«На самом деле, как я сейчас понимаю, я начинал борьбу еще на детской площадке. Там тоже было социальное неравенство и многое из того, что беспокоит меня сегодня».

Постепенно журнал превратился в площадку для яростно споривших политиков и стал любимым журналом американских военных.

Cолдаты писали в редакцию, жаловались на самоуправство старших по званию, описывали психологические сложности перехода из положения простого гражданина своей страны в солдата и обратно, благодарили.

«Наверное, я не смог бы выжить в этой мясорубке, в лучшем случае тронулся бы умом, если бы мы — солдаты — не выписывали ваш журнал. Он возвращал нас к мирной жизни, отвлекал от ужасов войны, спасал от жестокой депрессии», — писали в редакцию военнослужащие.

Переоценить значимость Playboy для тех, кто вынужден был проводить свою жизнь в казармах и с оружием в руках, невозможно. Не только обложка и центральный разворот интересовали молодых людей. Они выписывали Playboy ради рассказов именитых авторов, ради интервью со знаменитыми людьми, ради того, чтобы вспомнить какой полной удобств и удовольствий, может быть мирная жизнь с ее модой, путешествиями, автомобилями, особняками. Каждый из солдат мечтал: он еще вернется домой и у него будет точно такая жизнь. Выписывали Playboy и ради статей, ведь в журнале поднимались такие темы, как права геев, феминизм, аборты, экономические проблемы, наконец, расовая сегрегация.

Война во Вьетнаме уравняла всех: темнокожих и белых, людей с разными культурными ценностями, приверженцев разных религий. Все они должны были договориться и держаться заодно. И Playboy содействовал этому.