Бабка брала ее пальцами, длинными и тонкими, как китайские палочки для еды. И говорила:

— Дурачок, зачем ты отдаешь мне свое? Вот назад и не получишь.

Максимка морщился, собираясь заплакать. Бабка возвращала ему конфетку.

— Возьми, только больше никому не отдавай.

Максимка собирался отправить гостинец в рот, но бабка его снова просила:

— Постой, постой, покажи-ка мне конфетку…

И снова Максик доверчиво протягивал к бабке руку и раскрывал ладонь.

— Ты дурак?! — Голос бабки переполнялся злостью. Она шлепала пацана по затылку. И не просто так, чтобы обозначить удар, а сильно, так, что голова дергалась. От обиды и боли Максик начинал реветь. — Заткнись! — орала бабка. — Врежу!

Надо сказать, что Пелагея Кирьяновна в молодости отбухала три года в колонии общего режима по приговору за хищение социалистической собственности и умела постоять за себя, а при нужде еще и прищучить других.

О прошлом старухи в поселке знали, и хотя отношение к людям, прошедшим через горнило зоны, здесь было спокойное, за глаза Пелагею все же называли „тюремщицей“.

После очередного замаха Максимка вздрагивал, втягивал голову в плечи как черепашонок, но бабка без удара подносила раскрытую ладонь к его носу.

— Видишь, куда грабка тащит? — Она сгибала и разгибала пальцы, то сжимая кулак, то разжимая его. — На вот, попробуй забери у меня конфетку. Ну, попробуй.

Максимка пытался разжать бабкины пальцы, но это ему не удавалось. Та довольно ухмылялась.

— Что, вахлак, понял?

— Понял, — говорил Максик, понурив голову.

— Возьми свою конфету. — Она отдавала сладость и тут же снова просила: — Дай мне, а? На минуту?

— Фиг тебе. — Максик усвоил урок. Он обиженно сопел и совал конфету в рот. Бабка скрипуче смеялась, словно каркающая ворона.

— Понял наконец. И всегда так поступай. Не забывай, куда грабки гребут.

С тех пор Макс всегда с удивлением и даже презрением смотрел на тех, кто не жалел своего добра, не жмотничал, мог делиться, а пожрать и попить на халяву стеснялся…

Старик ставил свою снасть, выбрался из лодки, присел к костру. Потом взглянул на ноги Макса и вскинул брови.