Ночь взорвалась ослепительной желтой вспышкой. Взрывное устройство было мощное, изготовленное на основе фугаса. С его помощью можно было бронетранспортер разнести, не то что хлипкую японскую машину. Куски металла с шипением разлетелись во все стороны, поражая все на своем пути. Больше у Никонова не было транспортного средства. Ему предстояло решить эту проблему, и он не сомневался, что сделает это в самом ближайшем будущем. А заодно и другую, более насущную. Только бы хоть кто-то из троицы выжил! Только бы мог говорить!

Спрыгнув с дерева, Никонов перемахнул через ограду. Вокруг дымящейся груды металлолома лежали тела нигерийцев, разбросанные взрывом. У одного не было лица. У второго — головы. Третий жалобно скулил, хватаясь за то место, где у него раньше была левая нога. Ему приходилось делать это правой рукой, потому что левая отсутствовала тоже. Тяжело раненному нигерийцу оставалось жить всего чуть-чуть. Его лицо казалось багровым в отсветах пламени.

Никонов навис над ним, сорвал с него лохмотья футболки и принялся умело накладывать жгуты. Нигериец не должен был умереть слишком рано.

— Ключи от машины у кого? — спросил он, глядя в бессмысленные глаза раненого. — Я отвезу тебя в больницу. Тебя спасут, если действовать быстро.

— Здесь…

Уцелевшая правая рука стала шарить по джинсам, бурым от крови.

— Не напрягайся, лежи спокойно, — велел ему Никонов, поглядывая по сторонам. — Я сам.

Ключи нашлись. От «ниссана». Брелок пришлось как следует вытереть о лопухи, прежде чем отправить себе в карман.

— Продиктуй номер, — сказал Никонов. — Где стоит машина?

— На той стороне, — пробормотал нигериец. — У другого входа. Я умираю?

— Нет еще. Номер? Цвет?

Получив ответы на свои простые вопросы, Никонов перешел к более сложным. Ему нужно было знать, как называется судно для перевозки пленниц. Где оно пришвартовано? Сколько на нем человек? Когда отчаливают?

Раненый отвечал заплетающимся языком, иногда переходя на бред. Это был не русский и не английский. Выяснить удалось немного, но задерживаться на месте взрыва было категорически нельзя. Очень может быть, что сюда уже мчалась полиция, вызванная каким-нибудь кладбищенским сторожем. Не все же они пьют беспробудно. Да и шумиха получилась изрядная. Мертвого из могилы поднимет, не то что алкаша с топчана в сторожке.

Никонов хлестнул умирающего по щекам:

— Очнись. Сюда смотри. В глаза мне.

— Больница! — простонал нигериец. — Вези…

— Тебя как зовут? Как имя, спрашиваю?

— Кен…

— Роксану знаешь?

— Зна… Больница! Скорее!..