Намек был более чем прозрачен. Второе яйцо хрустнуло в пальцах Никонова. На ладонь потекло. Он бросил раздавленное яйцо в тарелку и вытер руку салфеткой.

— Я рассказывал тебе о ситуации в городе, — произнес он нарочито тихо и спокойно. — И прошу соблюдать элементарную осторожность, только и всего.

Лора сыпанула сахару в чай и принялась размешивать его с такой силой, как будто вознамерилась разбить чашку на мелкие осколки.

— Я не собираюсь сидеть дома! — заявила она.

— Девушки пропадают одна за одной, — продолжал Никонов. — Прямо среди бела дня. Если между ними есть что-то общее, так это молодость и привлекательность. К ним подходят двое, заводят разговор, усыпляют и…

— Я не завожу знакомств на улице, если тебя это волнует.

— Все происходит очень быстро, Лора. Жертвы не успевают насторожиться. Думаю, именно поэтому похитители без опаски действуют днем. Ведь ночью девушки обычно ведут себя намного осторожнее.

Дочь коротко рассмеялась:

— Предлагаешь мне гулять по ночам? Я не против. Сегодня не жди.

— Глупые шутки!

Лора прищурилась:

— Хочешь сказать, что я глупая?

Это была излюбленная манера ее матери, а может, и всех женщин. Утрировать сказанное собеседником, чтобы строить из себя оскорбленную невинность. Никонов начал заводиться.

— Шутка была глупая. Я сказал только то, что сказал. Ничего больше.

Лора не собиралась менять тактику.

— Хорошо, пусть я глупая. — Она встала. — Но я не собираюсь сидеть дома. Можешь попробовать меня связать. Только я все равно убегу, папа. Здесь у нас не тюрьма. Я свободная личность. И я совершеннолетняя.

— Пока еще нет, — возразил Никонов, тоже поднимаясь из-за стола.

— У меня паспорт есть!

— Это ничего не значит. До достижения восемнадцати лет ты находишься под родительской опекой. И ты будешь делать то, что я тебе сказал.

— Сидеть дома? Безвылазно?