Животное как жертва
…Туман стелется по реке. Прибрежные кусты утратили свой зеленый цвет и кажутся серебряными. Дым, выходящий из чумов, низко стелется по земле. Из одного чума доносятся заунывная мелодия и глухая дробь бубна. Они вдруг обрываются, но только на какой-то миг, чтобы зазвучать с новой силой. Чум заполнен людьми. Они напряженно следят за шаманом, неистово колотящим в бубен и прыгающим вокруг костра. У всех на лицах печаль и горестное ожидание. Умер старший из мужчин, хозяин чума оленевод Ванхо. Даже погода нахмурилась, помрачнело небо. Ванхо всегда был хорошим оленеводом, всю свою жизнь он выпасал оленей в тундре. Он хорошо знал их привычки, всегда заботился о важенках, которые приносили ему много телят. Он оставил детям хорошее стадо — почти сто оленей. Теперь в дальний путь с ним тоже надо отправить оленей. Шаман должен узнать волю Ванхо — сколько оленей нужно убить на его могиле. У старого оленевода два сына, у обоих уже есть дети. Ванхо любил своих детей и внуков, вряд ли он оставит их без оленей, как это хотел сделать в прошлом году старый Ярла. У него было только 25 оленей, и всех он повелел заколоть. Тогда только председатель сельсовета помешал этому, уговорил шамана и детей Ярла не внимать его злой воле.
Шаман стремительно завертелся на месте. Он уже совсем старый, скоро и он умрет, и с ним уйдут в могилу все тайны шаманского искусства. Мало уже осталось хантов, верящих в силу и могущество шаманов, перевелись почти все шаманы. Трудно старому шаману, уж нет той силы, которая нужна, чтобы общаться с духами. Бубен глухо прогремел в последний раз и замер. Шаман как подкошенный упал у костра. Все наклонились к нему. Медленно раскрылись его глаза и губы прошептали: «Три оленя… хочет Ванхо…» Все облегченно вздохнули, зашевелились…
В лесу за рекой расположено кладбище хантов. На лодке старого Ванхо везут в последний путь. Над каждой могилой — сруб в виде домика. Вот и еще один сруб вырос над новой могилой. Навеки успокоился старый Ванхо. Вместе с ним в сруб положили папиросы, нож, кружку, рядом лежат разломанные нарты, на которых он ездил при жизни, хорей, которым погонял оленей. Оленей для Ванхо выбрали самых красивых, один из них белый, он был любимцем Ванхо. Умелыми и быстрыми движениями два молодых ханта арканом душат оленей… Шкуры и черепа оленей с рогами на могиле еще долго будут напоминать о совершенном обряде…
Отношение к животному как к жертве сложилось в очень далекие времена. Среди жертвоприношений можно различить несколько их типов. Один из них — жертвы умершим. Обычай этот распространен повсеместно и давно. Уже в погребениях палеолитической и неолитической эпох мы встречаемся с дарами умершему — различными предметами, которые, по мнению первобытных людей, необходимы в загробной жизни. Жертвоприношения животных умершим делались с двоякой целью: с одной стороны, покойник обеспечивался животными (оленями, лошадьми, коровами и т. п.) как транспортом и средством пропитания в загробной жизни, с другой — жертва на могиле убивалась, особенно во время поминок, как пища для умершего или его души.
Олень — наиболее распространенная жертва на могиле умершего у народов Севера Сибири. Мясо оленя поедалось тут же у могилы, причем умершему ставили его долю, а шкуру и череп вешали около могилы на дерево. Поминальное пиршество у древних греков происходило перед головой лошади. На погребальной церемонии народа цзинпо, живущего в Лаосе, необходимо было принести в жертву до пяти буйволов и буйволиц, а также до восьми свиней. Части их туш клали около алтаря. После погребения покойника мясо ели, вешая черепа на дерево возле дома.
Западные индейцы племени черноногих приносили в жертву умершему и хоронили вместе с ним собак. Кочевые индейские степные племена хоронили лошадей вместе с покойниками. Жертвоприношение предназначенных для этой цели лошадей происходило на могиле, под платформой с трупом или у погребальной палатки. Лошадей перед убиением богато украшали перьями, надевали на них богатую упряжь. Подобные жертвоприношения и погребения коней вместе с покойником известны у многих племен и народов, особенно кочевых (скифов, сарматов, арийцев, монголов, тюркских народов и др.), у которых был развит культ коня.
В жертвоприношениях умершим, таким образом, заметны две тенденции: с одной стороны, забота об умершем родственнике, обеспечение его благополучия в загробном царстве, а с другой — умилостивление души умершего, о чем мы уже говорили ранее, так как душа, если ее не умилостивить, может причинить вред живым. С развитием имущественного неравенства, классовых отношений, появлением богатых вождей, царей жертвоприношения на их могилах стали особенно пышными: убивалось по нескольку сот лошадей и даже рабы или военнопленные.
Из обычаев жертвоприношений умершим развились обряды принесения жертв духам-предкам.
Обычай жертвоприношений предкам развивается в связи с почитанием и последующим обожествлением их. У народов Африки предкам приносились обильные жертвы. Например, у племени нгбанди бассейна Конго каждое утро старший в семье приносил в жертву предкам (обычно старейшинам, умершим последними) черепаху, какое-нибудь животное с полосатой шкурой или печень убитого на охоте зверя. Юго-западные банту (овагереро и овамбо) верили, что умершие предки живут под землей в могилах, могут помогать и вредить людям. Время от времени они посещали эти могилы и обращались к умершему: «Отец, вот мы здесь, здесь твои дети с быками, которых ты нам оставил и которые целы». После этого приносили в жертву быка. У бамбара Западного Судана с культом предков был связан столб у входа в жилище. Периодически его смазывали растительным маслом, «чтобы влить свежие силы в его душу». В Бирме ритуальное заклание буйвола или быка (либо курицы — это так называемая Малая жертва) связано с культом предков. Ритуальное убиение буйвола (Великая жертва) происходит во время национального праздника. Животное привязывают к столбу, затем вокруг него проходят все участники празднества. После этого буйвола опрокидывают на землю и заваливают землей и золой. Куски мяса от него предназначены для танцоров, выступающих на празднике. Вареные глаза буйвола съедают почетные гости. Здесь же убивают собаку, ей отрубают голову и кровью окропляют место жертвоприношения. Туловище собаки укрепляется на шесте, на который затем вешают череп буйвола. В Древнем Китае жертвоприношение быка существовало как обряд общения потомков с предками. Считалось, что предок (иногда обожествленный), удовлетворенный жертвой, выполнит все просьбы его почитателей. У народов Южного Вьетнама буйвол в жертвоприношении является как бы посланником семьи к духам, принимающим душу умершего. Он передает духам приношения. Ему отрубают голову, чтобы в нее мог вместиться дух. Мясо буйвола поедается всеми участниками обряда, а кровью все обмазывают голову, локти и колени. Саамы приносили жертвы предкам, чтобы они помогали им в промысле.
…Толпы народа окружают Афинский акрополь. Все веселы и возбуждены — предстоит интересное зрелище. Восторженные крики несутся над нарядной толпой: вдали показалось стадо быков. Перед сильными и красивыми животными расступается толпа. Быков гонят к бронзовому алтарю Зевса: на нем уже лежат пироги из ячменя, отборная пшеница. Все затаили дыхание: кто же из быков божественный? Взрыхляя землю могучими ногами, быки лениво кружат вокруг алтаря. И вдруг один из них — конечно, самый красивый и сильный — взбирается на алтарь и ест зерно. Крики ликования проносятся над площадью. Девушки-водоносицы приносят воду для омовения ритуального топора и ножа. Пока бык ест, точильщик натачивает топор и нож, и вот наконец орудия смерти передаются мяснику. Оглушив быка топором, он перерезает ему горло ножом и быстро убегает. Тем временем с быка сдирают шкуру, и все жадно набрасываются на еще теплое мясо. Сочится кровь, хрустят кости — ритуальная трапеза превращается в первобытное пиршество. Все перемазаны кровью, но веселы, шутки и остроты сыплются одна за другой.
Но вот пир окончен. Шкуру быка набивают соломой, чучело ставят на ноги и запрягают в плуг, и под председательством самого царя начинается суд, чтобы найти виновника убийства. Допрашивают девушек-водоносиц, но они отвечают: «Мы тут ни при чем, виноват точильщик, который передал это орудие мяснику». Точильщик тоже отрицает свою вину, говоря, что виноваты мясники. Мясники в свою очередь отвечают: «Не мы виноваты, не мы убили, а убили топор и нож». Наконец-то виновные найдены. Над ними произносят приговор, вся толпа устремляется к морю: в наказание топор и нож бросают в море…
Этот древнегреческий обычай буфоний («убиение быка») совершался в честь Зевса по окончании молотьбы. Обряд символизировал ежегодное умирание и воскресение бога. Основной эпизод праздника сводился к церемонии принесения в жертву рабочего быка и его поедания.
Почти всегда жертвоприношение животного духу или божеству сопровождалось поеданием мяса жертвы. Одним из наиболее древних видов жертвоприношений было так называемое богоядение — жертвоприношение священного животного, в котором воплощалось божество, для ритуального поедания его мяса. Этот вид жертвоприношения, как мы видели, зародился в тотемических обрядах умножения зверя, прошел через ритуалы промыслового культа, попал в состав аграрных культов, а также в обряды в честь самых различных божеств классового общества. В этом случае мясо жертвенного животного — это мясо бога, которое поедается, чтобы закрепить единство с божеством.
Интересный обряд подобного рода совершался древними греками в честь Зевса Сосиполиса («Спасителя города»). Главную роль в обряде играет бык, которого ежегодно покупали представители общественной власти города. В начале сева жрецы выбирали самого красивого быка и в новолуние торжественно «посвящали» его. В молитвах содержалась просьба о хорошем урожае и приплоде скота. В течение зимы быка кормили на общественный счет, отдавая его кому-нибудь на содержание, но с условием, что содержатель выводил его на рынок и собирал на его пропитание средства от торговцев. В месяц жатвы быка выводили на рыночную площадь во главе торжественной процессии, в которой шли жрецы, победители на играх, они несли изображения божеств, шествие сопровождалось пением и музыкой. Затем быка убивали и съедали. Таким образом, быку отводилась ответственная роль — повлиять на плодородие и урожай. В то же время бык, мы помним, связывался с образом Зевса. Здесь древний обряд почитания бога с животными чертами слился с земледельческим культом.
В посвящаемых Дионису культе и мистериях главным моментом было также ритуальное убиение и поедание быка или козла. Кульминацией обряда считалась церемония причастия, приобщения к телу бога, которого символически заменял козленок или бык. Жрецы вели в храм выбранного быка, взывали к нему с молитвами и разрывали на части живого быка, причащаясь крови и телу бога. Во время вакханалий в честь Диониса женщины раздирали жертвенных быков. Вакханалии ежегодно устраивались на полях за городом, где паслись стада, после того как кончалась уборка винограда и было готово молодое вино. Участники вакханалий приходили в состояние экстаза: «В божественном безумии бежали женщины ночью через леса и горы, размахивая фирсами (палками, воткнутыми в сосновые шишки), в платьях, опоясанных змеями. Быстро переживались различные моменты божественной жизни. Вот бог пробудился, он родился, за ним ухаживают, его носят в колыбели… Он вырастает и становится юношей; его, исполненного производительной силой, роем окружают женщины. Но затем его разрывают на куски. Женщины разрывают и рассекают представляющее бога жертвенное животное, а порою, вероятно, и человека, случайно попавшегося им на пути. В диком, бешеном танце носятся они вокруг, потрясая кусками мяса жертвенного животного, откусывая время от времени куски сырого мяса»[104].
Похожий по происхождению и значению обряд проводился в честь богини земледелия Деметры, отождествлявшейся со свиньей. В жертву ей приносили свиней, которых поедали. Позднейшие осмысления жертвоприношений свиньи Деметре и козла Дионису сводились к тому, что свинья портит посевы, а козел — виноградники.
Как священное животное почитался буйвол у африканских скотоводов тоддов. Тодды пользовались, как и индусы, их молоком, но не ели его мяса, особенно избегая мяса самок. Жрецами при буйволах состояли специальные доильщики, которые соблюдали многочисленные табу и ритуалы и, как весталки, давали обет безбрачия. Ежегодно жрецы убивали бычка ритуальной, сделанной из священного дерева палицей, а огонь разводили при помощи трения. Мясо жарили в золе, подбирая для костра особые породы деревьев. В церемонии убиения буйвола и поедания мяса участвовали только мужчины.
Интересный обычай сохранялся у богатых калмыков. Они выбирали из своего стада одного барана, которого не стригли и не продавали, называя его «небесным», «бараном духа». На специальном празднике его убивали, а на его место выбирали нового священного барана. Праздник приурочивался к осени, когда мясо барана становилось жирным. Приглашали соседей и колдуна-шамана, который, предварительно обрызгав барана молоком, закалывал его. Мясо барана съедали, кости и часть жира сжигали на жертвеннике, устроенном из дерна, а шкуру с головой и ногами вешали над жертвенником.
Центральноафриканские мади занимались и земледелием, но основу их хозяйства составлял скот. Раз в год у них происходило торжественное жертвоприношение ягненка. Перед началом церемонии все выражали свое горе по поводу заклания жертвы. Около дороги, вокруг круга, сложенного из камней, собирался народ. Один из мальчиков ловил обреченного ягненка и четыре раза обводил его вокруг присутствующих. Каждый вырывал из животного клочок шерсти и клал себе на голову. Жрец убивал ягненка и его кровью четыре раза обрызгивал присутствующих. Затем он чертил знаки кровью: мальчикам — кольцо на левой стороне груди, мужчинам — на каждом плече, женщинам и девочкам — выше груди. После этого мясо ягненка съедали бедняки, а шкуру его вешали на дереве недалеко от камней. По окончании жертвоприношения все присутствующие выражали свою радость. В этом обряде ясно видно стремление приобщиться к священному животному, к его крови и мясу.