Это безумие. Правда Стейнмунна оказалась самой правдивой из всех правд. Вот кто любил меня по-настоящему… Моя первая влюблённость, так и оставшаяся лишь мимолётным ветерком, в чём её и прелесть: не нанёсший урона бриз. Остальные же были ураганами – ломали и терзали моё тело вместе с моей душой. Доломались и дотерзались… Неужели, умру? Я прислушалась к себе и испугалась того, что это похоже на конец и что этого я точно не смогу пережить, не смогу дальше просто быть… Глупость, Дема, глупость… Ты всегда могла, переживала и выживала, что же ты сейчас?..
Я очнулась от резкого, очень горячего прикосновения человеческой руки к моему лицу. У меня не осталось сил даже чтобы вздрогнуть от неожиданности, так что я просто распахнула глаза в удивлении. Это был Радий. В кустах за его спиной баловались огромные волки… Уже был день… Нет, только утро. Лучи утреннего солнца только начали пробиваться сквозь кроны деревьев…
– Открывай рот… Ну же, – он поднёс к моему рту что-то и теперь настойчиво упирался этим в мои сомкнутые губы. Сделав глубокий вдох, я уловила аромат свежего, пряного и ещё горячего хлеба, и, наконец, надкусила его… Это был не хлеб. – Это пирог с рыбой. А здесь, – он начал откручивать большой металлический термос, – кисель из лесных ягод. Ну же, давай, открывай рот.
Он буквально кормил меня из рук. Пирог был сочным и сильно крошащимся, кисель оказался тёплым и с приятной кислинкой. В итоге я съела не весь пирог, но кисель выпила весь до последней капли.
Когда с едой было покончено, Металл снял со своей спины огромный походный рюкзак и снова начал говорить:
– Я принёс тебе чистую одежду. Здесь всё – и верхняя одежда, и нижнее бельё. Есть полотенце, и ещё… Вот этот огромный плед. Рядом, прямо в двадцати метрах за твоей спиной, есть природный горячий источник, подле которого бьёт минеральный ключ. Сначала давай вымоем тебя, потом переоденем, а потом ты доешь оставшийся пирог, запивая его минеральной водой. Хорошо?
Я ничего не ответила. Я не понимала этого, но меня убивала абсолютная, необъятная апатия.
В итоге поняв, что я не собираюсь подниматься, Радий обошёл меня сзади и буквально поднял на ноги, обхватив меня под мышками. Сначала он думал повести меня за руку, но я снова не сдвинулась с места и уже начала усаживаться обратно на землю, хотя всё ещё не высвободила свою руку из его обжигающей ладони, как вдруг он подхватил меня на полпути и, ничего не говоря и не спрашивая, поднял на руки. И на этот факт мне было наплевать, так что таким образом он запросто переместил меня к горячему источнику, о котором говорил. Здесь уже мне пришлось включиться: смирившись с тем, что он от меня не отвяжется, я своим сиплым голосом, походящим на старушечий хрип, сказала ему отвернуться. Как только он отвернулся, я вялым взглядом оценила горячий источник: возникшее прямо посреди каменной породы углубление, походящее на неровный овал, наполнялось чистой водой, бьющей в одном месте фонтанчиком прямо из земных недр, и самоочищалось за счёт переливания через края “чаши” – вода ручьём стекала вниз, прямиком в долину. Вокруг были скальные стены и росли лиственные деревца, сбрасывающие свою оранжевую листву прямо в купель, но вода всё равно оставалась такой чистой и прозрачной, что можно было с лёгкостью рассмотреть глубокое дно купели и шевелящиеся на нём обломки тонких веточек…
Я раздевалась целую вечность. А затем целую вечность входила в купель. Температура воды равнялась всего тридцати семи градусам, но моим остывшим телом воспринималась кручёным кипятком…
Сначала я аккуратно легла на камень животом, медленно погрузившись по самые плечи, затем перевернулась на спину и следующие полчаса не шевелилась. Я слышала, что Радий продолжает терпеливо стоять всего в семи шагах позади и не шевелится, только дышит, но всё равно не могла заставить себя торопиться… Отогревшись, я аккуратно опустилась в воду с головой… Это было нечто. Я замерла и пролежала на дне минут пять, из-под идущей рябью толщи воды немигающим взглядом наблюдая за пышными облаками, быстро бегущими по остывшим осенним небесам. Затем, не выныривая, стала разбирать длинные пряди своих густых волос, выглаживать и вычесывать их своими тонкими пальцами – сколько же в них грязи и веток накопилось! Медленно, из серых они снова стали белыми… Когда с волосами было покончено, я аккуратно вынырнула и начала ладонями очищать своё тело… Я как будто немножко ожила, стала гибче, подвижнее.
Наверное, моё купание заняло около часа. Радий, явно прибегая к своей металлической воле, всё это время стойко простоял без единого движения. Выйдя на плоскую каменную плиту, я подняла с неё огромное махровое полотенце розового цвета и стала медленно обтирать им своё тело… Было по-осеннему прохладно, так что любой человек дрожал бы из-за такого перепада температуры, но я лишь ощущала пощипывание на коже и совсем не замерзала.
Надев эластичные, сделанные из хлопка трусы и лифчик, которые, благодаря чёткому глазомеру Радия, идеально сели на мою фигуру, я с досадой стала осматривать свои рваные шрамы – как будто мою плоть заменили на металлический сплав. Они беспощадно уродовали моё когда-то бывшее безукоризненно прекрасным тело, и я вдруг вспомнила, как выглядит пусть и незначительная для человеческого взора, но заметная для взора Металла, разница цвета радужек моих глаз… Тяжело вздохнув, я решила услышать правду со стороны.
– Радий?
– Да?
– Повернись.
Он повернулся и сразу же замер – замерло даже его до сих пор отчётливо стучащее сердце, – и я спросила своим сиплым тоном прежде чем успела бы увидеть правду в его глазах:
– Скажи честно… Очень страшная?
– Вовсе… Вовсе нет.