– Не поверишь, но я рад, что ты жив, Дэйв! – встрял Верховный.

– Да неужели? – мой друг недобро прищурился. – Ручных зверушек стало слишком мало, Стивен?

– О чем ты говоришь? – моргнула я. – Что происходит? Вы знакомы с Верховным февром?

Кристиан сделал плавный шаг в мою сторону, не сводя глаз с эфрима в человеческой коже.

– Конечно, знакомы, – со злостью хохотнул Ржавчина. – Вивьен, дорогая, как ты думаешь, я попал за Дверь? Пробрался каким-то волшебным образом в надежде заполучить клятый Дар? – он снова рассмеялся. – Что бы ты ни думала о моих способностях, поверь, это почти невозможно. Нет, я здесь с высшего позволения и одобрения Совета Двериндариума. Ведь именно он сделал меня эфримом.

– Что? Ты врешь, ублюдок! – зарычал Крис. – Да какого Змея!

– О, ты, видать, мелкая сошка, февр, раз ничего не знаешь, – сказал Ржавчина. Правда, смотрел он в лицо молчащего Верховного. – Тебя не посвятили в главную тайну братства, которым ты так гордишься? Наверное, потому что эта тайна не очень красивая! Паскудная такая тайна! Братству кости и ножа не говорят о том, против кого они сражаются и что за чудовищ ловят! Так я расскажу. Слушай внимательно, урод! Это богатеи приезжают в Двериндариум на Имперском Экспрессе и в удобных мехомобилях. А таких, как я – приютских крысят, достигших семнадцати лет – привозят в закрытых железных коробках. Нас приводят в зал без окон и обещают иную жизнь. Обещают деньги и почет. Кормят сладкими сказками о прекрасном будущем. Им нетрудно поверить. И чтобы получить эту новую жизнь, надо сделать всего ничего. Войти в Мертвомир и вынести оттуда живое. Птицу. Мелкое животное или рыбу. На худой конец – перья или шкуру. То, что было рождено и дышало. Или часть того, что было рождено и дышало. Нам даже говорят куда идти и где искать, показывают карту. Учат, как поставить силки и из чего их сплести. Хорошо кормят и дают дорогое вино. Улыбаются. И обещают, обещают!

Ржавчина откинул голову и расхохотался. Поднимающееся солнце подсвечивало его кожу багрянцем. Резко оборвав смех, парень ссутулился и оскалился. За человеческой внешностью явственно проступил зверь.

– Приютских крыс нелегко обмануть. Мы чуем подвох. Мы приучены к осторожности. И мы не хотим открывать эту гребанную Дверь. Но быстро понимаем, что у нас нет выбора. Никакого! И однажды мы все-таки делаем это. Задыхаясь, приходим сюда. Ищем живое. И возвращаемся. Чтобы стать чудовищами. Это хуже смерти, февр. Потому что проклятая Дверь соединяет нас с тварью Мертвомира – и мы становимся ею. Эту тайну ты хотел узнать?

– Зачем? – бледный Кристиан обернулся к Стивену Квину.

Тот выглядел спокойным и задумчивым. Ничто из услышанного не было для него откровением.

Верховный пожал плечами и легко улыбнулся.

– Ты ведь уже понял, Стит. Все дело в Дарах, их стало слишком мало. Люди больше не могут находить их самостоятельно, слишком мало времени на поиск, слишком далеко надо идти. А Империи жизненно необходимы февры и двери-асы! Мы искали способ продлить время нахождения в Мертвомире, найти новые лазейки, мы испробовали многое! Но выход был лишь один.

– Создать тех, кто может здесь жить. И сможет приносить Дары прямо к Двери, – прошептала я. Страшная правда Двериндариума ужасала. Я вспомнила Киара, который нашел железо, и задумалась. Возможно, к лордам и наследникам старших родов Двериндариум был более щедр, чем к таким парням, как бедняга Ринг. И возможно, это тоже было делом рук Малого Совета. Власть Империи держится на аристократах, на первых родах, на наследниках имен и состояний. И так должно оставаться и впредь. А значит, эти наследники должны находить свой Дар.

Все так просто. Ужасающе просто…

– Архивариусы смогли расшифровать древние тексты, – продолжил Верховный. – Когда сквозь Дверь прошли первые легионеры, многие из них вынесли из Мертвомира живое. И все обратились в… нечто иное. Эфримов. Хриавов. Агроморфов и бесхов. Память об этой ошибке запечатлели в бестиарии той эпохи. Да, все эти твари когда-то были людьми. А их изображения – это надгробные изваяния, пугающие потомков. Сотни лет спустя мы решили повторить опыт прошлого на благо будущего. Мне жаль, но у Совета не было иного выхода.

– Вы делали чудовищ из приютских детей, которых никто не будет искать? – ужаснулась я.

– Или из преступников, – Верховный снова пожал плечами. Сожаления в его глазах не было. – У всего есть своя цена! Такое решение – невеликая жертва ради всеобщего процветания. Меньшее зло ради блага всей Империи. Цена благополучия порой высока, но мы готовы ее платить.

– Чужими жизнями, – с горечью воскликнула я. – Чужими!

– Вы посылали нас убивать чудовищ, которые на самом деле были… людьми? – задыхаясь, спросил Кристиан. Его взгляд метался между Стивеном Квином и Ржавчиной. – Мы убивали подростков, которые просто пытались вернуться?