Впервые даже у Короедова не нашлось слов. Он предлагал от десяти до ста рублей за инструмент. Очень такой солидный разброс цен. Я бы и по пять рублей продал.

Повезло, что дед завершил дела на верфи, законсервировал стройку до весны и вернулся в поместье.

— Гении маркетинга, — привычно проворчал он.

Это ворчание немного странно звучало из уст молодого мужчины, коим дед сейчас и был.

— Делайте трафарет, печатайте на деке золотыми буквами, что это музыка от старца вашего, и продавайте по сто рублей, — порекомендовал он.

— Пригласим батюшку, пусть благословит и подтвердит благое дело, — согласился я.

— Начнёт отец Нестор тебя про следующий год расспрашивать, ты молчи, — неожиданное предупредил Лёшка. — Не дают мне покоя угрозы адъютанта великого князя. Вдруг и вправду решат батюшку в Петербург увезти? А так без информации он сам сбежит обратно.

— Или начнёт наш медицинский справочник пересказывать, — скептически ответил я. — Хотя согласен, с пророчествами стоит попридержать отца Нестора.

— Нужно ускорить процесс открытия клиники. Как там дела? — поинтересовался дед стройкой, которую я курировал.

— Пару кабинетов и хирургический зал по просьбе Иноземцева уже отделывают, положили полы, плинтусы закрепили. Окна и двери есть. Всё остальное оставили на весну и следующее лето. Главное, отопление начали устанавливать. Топить здание будут уже скоро и, значит, продолжат отделочные работы.

— Что там отделывать?! — возмутился Лешка. — Побелили в белый цвет, постелили полы, и достаточно. В той же хирургии больше требуется освещение, а не какая-то отделка.

— По поводу освещения не мне тебе говорить. Даже не представляю, как местные проводят операции, когда ничего не видно. Может, «изобретем» керосиновую лампу?

— Можно и изобрести, но толку от неё хирургам немного. С ней даже система зеркал не поможет. Говорю тебе как специалист.

— Иноземцев ваши зеркала хвалил, — встрял дед с замечанием.

— Фёдор Иванович всё хвалит, — отмахнулся Алексей. — Бинты с гипсом его особо впечатлили. Он же уехал как раз тогда, когда я начал тему гипса разрабатывать, а когда вернулся, у меня уже была написана и отправлена статья в журнал, а профессор в пролёте оказался

— Сильно горевал, что его имя никак не упоминается в связи с этим изобретением?

— Не знаю насколько сильно, но письмо Пирогову послал. Уговорил меня подтвердить, что мы тут совместно работали, работали… Проводили исследования.

— Пирогов-то при чём? — задал я вопрос, пытаясь вспомнить, на чём конкретно специализировался этот выдающийся российский врач. — Он в какой области профессор?

— Да во всех. Как и большинство местных медиков. Другой вопрос, что у них с Иноземцевым давняя вражда или соперничество. Наш профессор Пирогова недолюбливает.

— И какой смысл письма писать? — не понял я.