— Вы оба правы, господа. Я допросила всех, кто был на том ужине. Госпожа Джилкрист сказала, что когда она завела разговор о прививках, Деирдр внезапно выбежала из-за стола. Стала звонить из телефона-автомата, явно чем-то обеспокоенная. Повесив трубку, она прыгнула в свою лодку и умчалась прочь. Так или иначе, отец позвонил мне вчера домой в пять тридцать утра и…

— Значит, Сири воспользовалась лодкой Слейдов, чтобы покинуть остров, — сказал Конгрив. — Это было приблизительно в десять вечера. Когда ваш отец прибыл туда после полуночи, ее давно и след простыл.

— Да. Что делал ваш отец с полуночи до пяти тридцати утра? — спросил Хок.

— Спал. Папе почти девяносто, и в последнее время он часто устает. Он спустился в трюм лодки, чтобы погреться и дождаться возвращения Ди-Ди — извините, госпожи Слейд — из клуба. Выпил чашку чая с ромом и крепко уснул, едва прилег на койку. Когда в иллюминатор проник солнечный свет, он проснулся.

— Таким образом, у них было по крайней мере шесть часов на то, чтобы замести следы, — сказал Паттерсон. — Проклятье. Бюро ДСБ проверило их последний известный адрес в Нью-Йорке. Раньше они жили в районе Гринпойнт в Бруклине. Парни допросили всех их бывших соседей, владельцев прилегающих магазинов и так далее. Не к чему придраться. Образцовая семья. Эмигрировали из Афин четыре года назад.

— Граждане США? — спросил Хок.

— Да. Новоиспеченные. Шустрые нелегалы, не имеющие гражданства, с фальшивыми водительскими правами и прочими документами.

— «Кроты», Текс, — сказал Хок, протянув руку и положив ее на плечо друга.

— Да, — сказал Паттерсон. — «Ван Винкли», так мы называем их в Штатах. И они уже давно спят в своих кроватях.

— Так, значит, ваш отец нашел тела и вызвал вас по телефону, так ведь было, офицер? — спросил Конгрив.

— Да, — ответила Эйнсли. — Он не мог говорить спокойно. Он кричал и путался в словах. Я поняла — в доме Слейдов случилось что-то ужасное. Мой заместитель, Никос Савалас, приехал сюда вместе со мной. Вы никогда не видели такой дикости, инспектор. Ведь это были дети, ради всего святого!

— Вы можете вспомнить что-то еще по этому делу, офицер Эйнсли? — спросил Конгрив.

— Да, — ответила она. — Еще там были цветы.

— Цветы?

— Они лежали на каждом из убитых. Это были ирисы.

— Ирисы, говорите? — сказал Конгрив. Он встал и оперся на перила, глядя на гавань и пыхтя трубкой.

— Да, ирисы, — подтвердила Эйнсли. — Это наводит вас на какие-то мысли, старший инспектор?

— Может быть, это ничего не значит на самом деле, — глубокомысленно произнес Конгрив, — а может быть, и значит. Хм. Слово «Ирис» — это Сири, написанное наоборот. Я думаю, вы со мной согласитесь.

Паттерсон внимательно посмотрел на Эмброуза Конгрива, затем на Хока, покачав головой.

— Да будь я проклят, — сказал Текс. Хок улыбнулся.