После ранения Зоя продолжала тренироваться, но так самозабвенно и усердно, как прежде, отдавать себя делу уже не могла. Бок ныл, перед глазами очень быстро появлялись черные точки. Зоя стыдилась своего состояния, предпочитала тренироваться в одиночестве и в своей комнате, но это не всегда ей удавалось: Айкен нередко предлагал ей позаниматься вместе или просто посмотреть на нее в эти моменты. Ему нравилось наблюдать, как перетекают под кожей гладкие мышцы, как скользят по коже капельки пота. После этого Зоя всегда была тихой и податливой, ее можно было обнимать без страха, что она отстранится или вырвется — несмотря на то, что девушка любила его всем сердцем, она продолжала смущаться от слишком явных проявлений нежности и кипятиться, если какое-то движение Айкена казалось ей посягающим на ее свободу.

В тот день Зоя отжималась, надеясь, что присутствующий в гостиной Айкен не смотрит на нее. Но он только прикрылся журналом — на самом же деле, молодой человек не сводил глаз с возлюбленной. И к счастью!

Внезапно Зоя почувствовала, как перед глазами у нее все поплыло и упала сначала на локти, затем просто ничком, уткнувшись лбом в пол. Айкен мгновенно отбросил журнал, подскочил к ней и бережно приподнял.

— Голова закружилась?

— Да… — слабо произнесла Зоя. Она была изумлена — вот уж чего она никак не ожидала, так это того, что не сможет отжаться больше двадцати раз.

— Тебе рано еще тренироваться, — Айкен опустил глаза и охнул, увидев, что меж пальцев его руки, придерживавшей Зою, заструилась кровь. — тебе вообще будет лучше прилечь.

Он бережно приподнял ее, положил на диван и задрал блузку, чтобы рассмотреть рану.

— Вытри, пожалуйста, — Зоя бледной рукой указала на салфетки, стоящие у телевизора. Айкен кивнул.

«Должна ли я проклинать свою способность любить? И любовь ли это наконец? — Зоя вздрогнула, вспомнив, как она под именем Вивианы Тауэр самозабвенно любила своего Эдмунда. — А что же было с Габриэлем? Непреходящее желание угодить, выслужиться, получить его одобрение… А с Карлом?..»

Она снова содрогнулась всем телом и потерла плечи, делая вид, что просто замерзла, потеряв немного крови.

«Можешь ты вспомнить, любила ли Карла — и сильнее ли? И сдашься ли ты теперь? Или продолжишь его искать?»

Девушка повернула голову к окну. Повернувшийся с салфетками в руках Айкен увидел, что у Зои едва заметно подрагивают пальцы.

Он присел рядом, осторожно коснулся раны. И Зоя вздохнула, но не успокоенно, не сдерживая боль — возбужденно. Она каждую минуту была «в настроении». Отчасти, думала она, это потому, что они с Айкеном так долго ждали, когда же наконец будут вместе. Отчасти потому, что примотанный к ней ремнями кусок болел, не переставая. А боль напоминала о насилии. Ничто так не возбуждало, как память о крови и жестокости, пусть и коснувшейся ее самой. Пусть даже виной был Габриэль. Зоя старалась об этом не думать, иначе это приводило ее к мыслям о том, нравилось ли ей на самом деле в Неблагом Дворе. И не слишком ли она порочна для экс-детектива Купера, оступившегося, но доброго в душе. Зоя вспомнила их первую встречу с Айкеном, и сразу за тем — их разговор в прихожей, когда он выдохнул ей прямо в лицо: «Когда у тебя последний раз был секс?»

Она не могла сообразить, фантазирует об этом сейчас, или и впрямь в тот момент желала его, хоть и скрывала это? Действительно ли она думала о том, что хочет броситься к нему — на него? Схватить за воротник, прижаться губами к губам?..

— Знаешь, о чем я сейчас подумала? Я никогда не делаю первый шаг, — Зоя пожала плечами, задумавшись вдруг, отчего. И так ли незыблемо это «никогда» или еще полтора века назад она была не прочь затянуть в свои сети молодого доктора.