Молодой человек насмешливо фыркнул.
— Когда ты последний раз поступала так, как действительно хочешь?
Зоя задумалась. Улыбка ее угасла, рот озадаченно округлился.
— В прошлой жизни, Айкен. А ты?
— В прошлой, позапрошлой, этой — всегда. И тебя я тоже этому научу.
Он потянулся, чтобы ее поцеловать. Пока Зоя наклонялась в ответ, Айкен успел ощутить резкий запах крови, успевшей впитаться в блузку девушки. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет снять с Зои ремни, чтобы снова посмотреть на срез ее тела, которое наощупь ничем не отличалось от человеческого, дышало дымом, поглощало пищу и совершало все, что положено живому организму, но внутри имело лишь ярко сияющий рубин. Иногда молодой человек не мог отделаться от мысли, что под его рукой или щекой на самом деле нет пульса, то, что он слышит, чувствует — только магическая иллюзия. Из чего же была сделана Зоя? Дэйв говорил, что это «какой-то полимер», она сама уверяла, что фарфор, а Хэвен в ответ на вопрос Айкена сравнил ее с Блодведд, сотворенной из цветов. Возможно, все они были неправы: девушка целиком состояла из магии, которой в какой-то мере могла управлять. Заживали же на ней раны и… чего смущаться, за неделю сходили засосы.
Но он даже не заикался на эту тему. Боялся, что если снимет ремни, то рубец разойдется, снова начнет хлестать кровь, а помочь уже будет некому. Клариссу они прогнали, обычному врачу не по силам что-то сделать, единственный человек, имевший хоть какое-то представление о природе Зои — Дэйв — давно мертв. И Айкен оставлял все, как есть, даже старался не задерживать взгляд на темнеющей полосе стыка, тянущейся от ремня до ремня. Она в любом случае показалась бы ему красивейшей из всех на свете, даже если бы вовсе не была привлекательна — она вела его. Она была его личной Марианной и Жанной д"Арк.
Вивиана все еще не танцевала. Она стояла у стены, чуть наклонив голову набок, и наблюдала за кружащими по паркету парами. Эдмунд видел ее с противоположной стороны зала. Он сам уже вальсировал за вечер несколько раз: с сестрой и какими-то другими девицами, ни лиц, ни имен которых он не различил, словно пребывая в тумане… или под воздействием неких чар. Будто болезнь еще не до конца оставила его тело. Но это было не так — причина рассеянности и слабости молодого человека крылась в ином.
— Жаль, что Вы не танцуете, — пробормотал Эдмунд, когда подошел к Вивиане. Он не смог бы объяснить, как это случилось — не сами ли ноги его принесли к ней, не советуясь с остальным телом и разумом?
— Что ж, ради Вас я готова сделать исключение.
Ладонь Вивианы только легко дернулась — и оказалась в руке Эдмунда.
— Странно ощущать себя рядом с Вами, леди, — улыбнулся молодой человек, когда они закружились в вальсе. — кажется, я столько раз воображал себе это, и тут…
— Это всего лишь танец, — оборвала его Вивиана, глядя куда-то мимо уха партнера. Затем медленно перевела взгляд на его лицо и, помолчав, спросила: — Вы все еще любите меня?
— Всем сердцем.
— Я рада, что Вы сказали, что не «больше всего на свете». Это было бы ложью. Может быть, неосознанной, но…
Эдмунд опустил голову и сбился с шага, разволновавшись, отчего смутился до крайней степени. Другая пара чуть было не столкнулась с ними.
— Пожалуй, не стоит продолжать, — хором сказали оба: и Вивиана, и молодой мистер Купер. И оба же расстроились оттого, что танец не удался. Сразу же после этого происшествия девушка куда-то пропала, Эдмунд только много после обнаружил ее в саду, в тени лип.
— Вам не холодно? — спросил молодой человек с крыльца, и Вивиана вздрогнула, но лишь от легкого испуга.
— Мне здесь нравится больше, чем внутри. Я не против приемов, правда, но вот уже второй раз недовольна… ничем. Я устала от этого поместья, от этого тягучего, скучного времени. Каждая мелочь, которая тут случается, возводится в ранг великого события. Только на пороге ночи я чувствую что-то настоящее вокруг себя.
— Мне казалось, Вы не любите сумерки, — сказал Эдмунд. Вместо ответа Вивиана закрыла глаза и глубоко вдохнула холодеющий воздух. Только когда молодой человек спустился с крыльца, приблизился и коснулся ее плеча, она повернула голову и произнесла: