У последних ступенек лестницы его ждал служащий похоронного бюро. Некий Дени Юрон, танатопрактик, лет под шестьдесят. Он работал на семейство Эскиме вот уже больше двадцати пяти лет – сначала на отца, потом на сына – и был все еще потрясен смертью своего молодого патрона.

– Как гром среди ясного неба, – пробормотал он, засовывая руки в карманы. – Вчера он был здесь, а сегодня все кончено. Почему он так поступил?

– Именно это следствие и постарается выяснить. Вы были в курсе, что у Давида имелось шале рядом с дамбой?

Юрон не сразу отвлекся от своих мыслей и ответил:

– Да, я знал. Давид унаследовал его от отца, а тот в свою очередь – от своих родителей. Дедушка, старый Эскиме, помогал в строительстве гидроэлектростанции или уж не знаю чего. Давид жил над бюро из практических соображений, но, мне кажется, туда он любил ездить время от времени. Никогда бы не подумал, что однажды он…

– А его отец Клод, он жил здесь или в шале?

– Он всегда жил здесь. Шале он предпочитал сдавать туристам, любителям затерянных уголков. Следует признать, там очень красиво, на Черном озере. И это приносило ему приличный доход.

– Он сдавал шале через агентство по аренде недвижимости?

– Какое агентство? Где здесь вы видели агентство? Нет, он сдавал напрямую. И никогда с этим не бывало никаких проблем. Он даже размещал небольшие объявления в булочной или в магазинах, с фотографиями и его номером телефона.

Значит, простого способа выяснить, кто снимал шале у Эскиме-старшего в 2007 году, не существовало, но в голове у Поля все отчетливее складывался сценарий событий. Человек, у которого были запретные отношения с Жюли, арендовал шале у отца Давида. Возможно, этот тип раньше жил в гостинице «У скалы», пока подыскивал себе более комфортабельное жилье. Наткнулся на маленькое объявление. После этого покинул заведение Ромуальда Таншона и переехал в горы, пригласив Жюли тайно навещать его.

– Знаю, что это было уже давно, но если я скажу: «Лето две тысячи седьмого» – то, которое предшествовало исчезновению Жюли Москато… не вспомните ли вы, было шале занято? Может, там жил художник или писатель?..

Дени Юрон даже не стал делать вид, что роется в памяти. Он сразу же пожал плечами:

– Представления не имею. Как бы то ни было, я никогда не слышал ни о каком писателе. А почему это вас заинтересовало? Какая связь с Давидом?

– Расследование обязывает нас отрабатывать каждый след, вот и все. Хотим удостовериться, что за вроде бы явным самоубийством не скрывается ничто другое, понимаете?

Юрон кивнул, а Поль, послушав сам себя, подумал, что, без сомнения, мог бы сделать блестящую актерскую карьеру.

– Мне хотелось бы глянуть на зал, где готовят тела.

Дени Юрон направился в коридор слева от лестницы. Открыл дверь в глубине, зажег свет и спустился на три ступени вниз. Они прошли через предбанник, где висели комбинезоны, маски и шапочки. Поль заметил костюмы и простыни синего цвета, сложенные на стеллаже.

– Попрошу вас надеть бахилы, – заявил Юрон, протягивая жандарму пару. – На данный момент у нас нет тел в работе, но это вопрос гигиены.

Он одним движением натянул бахилы, задрав сначала одну ногу, потом – другую и прекрасно сохраняя равновесие. А вот Полю пришлось присесть на табурет, чтобы выполнить требование.

– Сколько человек здесь работает?