Парень открыл, было, рот, чтобы ещё что-то прокричать, но мой отец так врезал ему в челюсть, что тот свалился на пол и даже не двинулся.

Кто-то оттянул его в сторону, а ещё трое кинулись на меня. Я не успела увернуться и увидела мелькнувший перед глазами кулак и ощутила сильный удар в скулу.

Эрик резко схватил меня и сунул в руки своей мамы, а сам ринулся к моему обидчику. Ударил его под дых, тот согнулся, и Эрик принялся дубасить его. Рядом дрался Генри Браун с долговязым веснушчатым парнем. Отовсюду слышались крики и звуки ударов. Завязалась жуткая потасовка.

- Остановитесь! Что вы делаете?! – взывала к дерущимся миссис Ноэль, а я плакала и держалась за нестерпимо ноющую скулу.

Судьи стали растягивать противников, и им тоже досталось по неосторожности. Такую заваруху я отродясь не видела. Вскоре судьи растащили брыкающихся и ругающихся драчунов. Чтобы сдержать их, на каждом участнике баталии повисло по два-три судьи. Эрик злобно выкрикивал оскорбления в адрес противника, а тот не скупился на гадости в мой адрес.

Не помню, как меня вывели из зала. Я ничего не видела вокруг себя, глядя только лишь на Ричарда. Не снимая сети, отнимающие магию, его потянули из зала. Золотые бархатные занавеси приподнялись, а когда опустились, Ричард и его конвоиры, остались за ними.

Я подняла зарёванные глаза и увидела рядом с собой Эрика. Это он вёл меня.

- Ты должен помочь ему! – отчаянно выдохнула я.

- Совсем сдурела? – процедил он сквозь зубы, раздувая ноздри. – Мало того, что он опозорил тебя и наши семьи, так ты ещё просишь, чтобы я помог твоему…

Он запнулся, видимо, подбирая слова, но, судя по всему, нашёл лишь бранные, потому замолчал.

- Ричард не такой! – попыталась я защитить его. – Ты же ничего не знаешь!

- Я знаю достаточно для того, чтобы пожелать ему скорейшей смерти.

Аж сердце замерло от таких слов. Надо будет рассказать ему правду. Но не сейчас. Вокруг слишком много людей.

В порыве гнева Эрик слишком сильно сдавил мою руку. Я вскрикнула, но он даже не заметил, продолжая тащить меня к выходу. За нами шли наши отцы, его мама, наши друзья и те, кого я не знала, но, судя по всему, они пришли на суд, чтобы поддержать Эрика.

Из зала суда мы попали в широченный тоннель с редкими лампами на сводчатом потолке. Нас ожидал гигантский механический червь. Его брюхо разверзлось, на нас пахнуло машинным маслом. За гулом вращающихся шестерёнок, цепей и подшипников я перестала слышать Эрика, но, видя его лицо, поняла, что он не говорил ничего хорошего. Ещё бы! Каково было узнать, что жена переспала с другим мужчиной. Небось, он счастлив, что Ричарда сослали на пять жизней! Только зачем было уточнять насколько, когда достаточно было объявить о пожизненном заключении? Не думаю, что у него появятся дополнительные четыре жизни, чтобы провести их в ссылке, а потом вернуться домой.

Страшно было подумать, что испытывают сейчас родные Ричарда. Мне было больно думать об их горе. Ужаснее всего, что во всех его бедах была виновата только я одна и никто больше! Чувство вины снедало меня изнутри, но я не могла ничего изменить. Если бы я даже выступила против признания Ричарда, то ему это уже не помогло бы. Суд не оправдал бы его. Нас сослали бы вместе.

Люди заполнили брюхо механического червя, и оно закрылось. Грохот стоял невообразимый! Червь зашевелился и помчался по тоннелю.

Ко мне подошли Кэти и Рейчел. Они обняли меня. Мы ехали, покачиваясь, и молчали. В любой другой бы раз подруги налетели на меня с радостными воплями. Ведь меня оправдали и это повод для веселья. Но всё выглядело так, что меня обманули, и чуть ли не силой лишили чести. Поэтому подруги сочувствовали мне.