Я улыбаюсь.

— Нет. Я хотел бы придумать что-то свое. Сделать что-то другое.

— Ты говоришь, как Куинн.

— Ты справишься.

— Я действительно нуждаюсь в тебе, Блейк. Ты не пожалеешь, если сделаешь то, о чем я тебя прошу.

Я смотрю на него и про себя радуюсь, что он не мой брат. Он хочет нанять меня в качестве своего сотрудника.

— Извини, Маркус, но я уверен, ты заключишь новый союз.

— Ты просто собираешься уйти от всего этого? — он доволен своей удачи, но, кажется его злит и раздражает мое решение не работать на него. Позже, когда он прикончит эту бутылку, то возможно все сделает это законным и как можно скорее.

Я пожимаю плечами.

— Да.

Он хмурится, и кажется искренне смущенным.

— Почему?

— Когда я был моложе, идея, что вся природа — люди, животные, цветы, деревья, горы, реки, галактики, вселенные — это не более чем самовоспроизводящиеся фракталы интерактивной биологической программы на основе золотого сечения или спирали Фибоначчи была удручающая. Мы все анимированные математические конструкции причем с большой точностью. Ушло волшебство из творения. Я понимал, что нахожусь в геометрической тюрьме, но я не знал, как могу выйти из нее. До недавнего времени. Теперь я нахожу новую красоту и удивляюсь всякий раз, когда выхожу из автопилота. Всякий раз, когда я оставляю сборище менталитета и перестаю быть хищником, в моей жизни появляется любовь и в ней места злости.

— Из-за нее? — спрашивает он, в его голосе звучит глубокая ярость.

Ах, вот откуда берется раздражение. Он завидует мне, что я с Ланой.

— Даже не думай об этом говорить, Маркус, — предупреждаю я его, наблюдая за ним поверх своего бокала.