— Но я безродный, так ведь?

Она вдруг начинает смеяться с сарказмом.

— Дурак ты, Блейк. Я никогда не думала, что ты можешь быть так слеп. Неужели трудно догадаться, что твой род намного чище и выше, чем родословная Баррингтона?

Я смотрю на нее с удивлением, в груди полыхает огонь.

— Кто мой настоящий отец?

— Ты действительно хочешь, чтобы я сказала тебе? — она, кажется, искренне удивленной, что я до сих пор не знаю.

— Да, черт возьми, — резко отвечаю я. — Скажи.

— Твой биологический отец Хьюго.

— Хьюго?

— Да, Хьюго Монтгомери.

Хьюго Монтгомери! На пару минут все потеряло всякий смысл, время остановилось, весь мир, существующий в дали от этой гостиной, перестает существовать. Мы находимся с ней вдвоем в совершенно изолированном пространстве, высоко в небе. Я в упор смотрю на нее, она переводит на меня глаза, с выражением полного безразличия, ее глаза скорее похожи на голубые камни, ничего не выражающие, пустота. Затем антикварные часы на каминной полке семнадцатого столетия начинают свой отсчет.

— Кто? — недоверчиво спрашиваю я.

— Это не то, что пугающе, верно? — вздыхает она.

— Но он отец Виктории!

— Конечно.

— Виктория — моя сестра?

— Сводная сестра.

— И я должен был жениться на ней?

— Но ты же не женился, — напоминает она мягким скучающим тоном.

— Это было бы похоже на инцест, если бы я это сделал, — подчеркиваю я сердито.