Он приветливо улыбается и подходит ближе ко мне, я начинаю себя ощущать так, словно теряю сознание. Злоба от его присутствия настолько ощутима, что мое тело инстинктивно содрогается. Не в состоянии остановиться, я делаю шаг назад, и чтобы как-то скрыть свою реакцию на него, направляюсь на свое место, развернувшись. Со стороны это выглядит не так элегантно, как хотелось бы. Затем я сажусь, соединив ноги, и разложив юбку вокруг себя, и приняв выражение лица — покорная услужливость.

Я боюсь его. Потом я вспоминаю Феникса. Почему я должна бояться? Мной руководит божество. Я делаю работу для Эль. Мне нечего бояться и все-таки мой рот будто наполнен сажей. Я сглатываю это чувство и облизываю губы.

— Вы позволите? — растягивает он слова, зная, какой эффект оказывает на меня... и тайком наслаждается моей тревогой.

— Конечно. Пожалуйста.

Он садится, его движения выглядят такими осознанными и театральными, фактически как у гея, но он точно не гей. Его вкусы эклектичны. Я знаю это, даже не зная его самого. Он садист, мне достаточно только лишь одного взгляда в его глаза, и я вижу это.

— Они относятся к вам хорошо здесь?

— Да, спасибо.

— Это радует меня. Я спрашиваю... о услужливых ассистентках.

— Да, они все очень услужливы.

Он кивает.

— Вы не долго будете здесь находится, прежде чем выйдете отсюда.

Я ничего не говорю, мне вдруг страшно. Мне интересно, почему он здесь. Он не является моим союзником. Он находится здесь совершенно по другой причине.

— Кто вы? — лопочу я.

— Мы ведем свой род от понимания сути, упавшего света. Ах, но на самом деле, вам интересно, почему я здесь.

— Именно это приходит мне на ум.

— Для вас важно получить сатисфакцию. Блейку следует заплатить за то... обманывал вас. Нам нравится ваш маленький план, чтобы развенчать его. Он не является Баррингтоном, и ему не следует маскироваться под этим именем, но мы просим вас, не причинять никакого вреда Блейку и его семье.

Я чувствую полное замешательство. Я хотела предложить Блейка принести в жертву Фениксу. Я хочу увидеть, как его красивые голубые глаза затухают, стекленеют. Умирают, проклятые навеки.

Голос этого человека врезается в мои мысли.

— Позвольте нам оставаться благосклонными.

— Почему вы решили, что я хочу причинить ему боль?