Я перестаю извиваться.

— Это плохая идея. Ты помнешь все мое платье, — ругаюсь я, уже ужасно желаю ощутить его язык на своей киске.

Он смеется глубоко, и от него исходит запах кокоса.

— Это самая лучшая идея, которая возникла у меня за целый год. Никто никогда не узнает, — мурлычет он, обволакивая словно шелком.

Моя юбка продолжает пониматься. Черт с ним. Он все равно не отступит. Я знаю его. Я понимаю его пристрастие. Я чувствую, как его кровь ускоряется по венам... и моя тоже.

— Я не могу позволить несчастной киске дрожать в холодном люксе с кондиционером, работающим на полную катушку. Бедняжка, совсем одна, и едва прикрытая одеждой.

Я улыбаюсь и прислоняюсь спиной к двери.

— Отличная работа, Баррингтон, буксовать меня, упирающуюся руками и ногами, именно тогда, куда я не хочу пойти.

Его блуждающие руки уже находятся на внутренней стороне ног. Теплая ладонь ложится на мою обнаженную кожу. Он опускается передо мной на колени, и ныряет под мою собранную юбку. Я откидываю голову назад и смеюсь, но не долго. Оттянув трусики в сторону, открыв мою киску пальцами, я чувствую, как его теплый рот погружается в нее, посасывая и лаская, словно я превратилась в устрицу, которую хотят высосать.

О, да.

Видите? Я же сказала, что не смогу долго смеяться.

Удивительное тепло превращается в сильный жар между моих ног. Я закрываю глаза и желаю, чтобы это никогда не прекращалось, никогда не исчезало мерцающее магическое действие. Он не филонит, и я быстро поднимаюсь на гребень оргазма.

Блэйк слизывает соки, прикрывает трусиками мою киску, и поднимается во весь рост, губы мокрые и улыбающиеся. Замечательно разгоряченный и светящийся, я томно вздыхаю, и смотрю на него затуманенным взором с растянутой улыбкой на лице.

— Вот сейчас девушку можно отправить на встречу к свекрови.

— Блейк?

— Что?

— Что, если она меня не полюбит?

Он беспечно пожимает плечами.

— И что с того? В конце концов, ты не жената на ней.

— Я не нравлюсь ей, правда?