Черные, как она вначале подумала, волосы на самом деле оказались с чуть заметным вишневым отливом. Хвост же отдавал еле-еле видимой зеленью, а на его поверхности темно-красные чешуйки складывались в тонкий витиеватый узор. Глаза же у Шейссаха сейчас были темно-изумрудными. Без той ядовитой желтизны.

Бог провел рукой по волосам и легко перебросил густую массу на одно плечо. Аэлиша завистливо вздохнула. Роскошная грива доставала своими кончиками аж до пояса на его бедрах.

— Это одна из причин, по которой мы здесь, цветочек.

— Что? — глупо переспросила она, все еще не в силах оторваться от созерцания своего Божества. Ах, ну почему он не обычный мужчина?

— Горячий источник, — тихо произнес Шейссах, подползая еще ближе. — В нем приятно купаться.

— Приятно, — покорно согласилась Аэлиша, втайне мечтая, чтобы на нее сейчас обрушился ушат холодной воды. Возможно, тогда бы ей не было так жарко.

— Очень приятно, — отозвался Бог. Изумрудные глаза становились все ближе, и в какой-то момент горячие ладони Шейссаха обхватили лицо, а мужской рот прижался к ее.

У Аэлиши подогнулись колени. Древнейший целовал ее! Его губы, твёрдые, но такие нежные, прикасались к ней так, что голова шла кругом! Не раздумывая ни секунды, она спешно приоткрыла рот, позволяя языку мужчины проникнуть внутрь.

А дальше все вокруг словно прекратило свое существование. Совершенно растеряв всякую почтительность и осторожность, она бессовестно прижималась к мужчине и гладила, торопливо касаясь гладких, будто шелк волос и сильного тела. Как могла, повторяла движения проворного языка, получая в награду едва слышные мужские стоны. Горячие ладони Бога гуляли по ее спине и плечам, оставляя за собой разбегающиеся волны жара. И через некоторое время легкая одежда показалась Аэлише тяжелее самой плотной шерстяной ткани, и она отчаянно мечтала избавиться от невесомого шелка, чтобы всей кожей ощутить жаркое тело Бога.

— Повторяй за мной, — хрипло зашептал вдруг Древнейший прямо в ее губы, — ул"хашш сай самира…

Бог шипел непонятные слова, а она, стараясь подражать как можно точнее, торопливо произносила их следом. Их дыхание смешивалось, губы почти касались друг друга, и Аэлиша отчаянно мечтала завершить поскорее эту странную речь и вновь прижаться к губам Древнейшего.

Как только она произнесла последние слова, Шейссах переплел их пальцы и потянул руку вверх. Аэлиша с молчаливым благоговением рассматривала прижатые друг к другу ладони, между которыми разгоралось нежно-изумрудное свечение. Ярко вспыхнув, оно разбежалось по коже сотней щекотных искорок, следы от которых сложились на тыльной стороне ладони в хитрый узор, напоминающий остролистый цветок.

Как только след окончательно потускнел, Шейссах подхватил ее на руки и стремительно метнулся под темные колонны пещеры. Она даже не удивилась, обнаружив за одной из них расстеленный кусок мягкой ткани.

— Сейчас ты станешь совсем моей, — возбуждённо прошептал мужчина, опуская ее на покрывало, — не бойся, больно будет не долго.

И сильное тело придавило ее сверху.

— Больно? — испуганно переспросила она.

— Женщинам, что впервые пробуют мужчину всегда больно, — пробормотал Древнейший, быстро избавляя ее от одежд.

— Но ведь ты не мужчина!

Шейссах поперхнулся и как-то странно посмотрел на нее.

— Ну да, — уверенно продолжила Аэлиша, — чтобы мужчина мог быть с женщиной, он должен устроить свои ноги между ее. Тогда происходит близость. Так священник говорил…