– Подавись ей, чибунго… – Ошосси, покачиваясь, тронулся к двери. На пороге остановился. Не оборачиваясь, зло предупредил. – И больше шанса у тебя не будет, придурок.

– Я знаю, – мягко согласился Марэ. – Оставайся здесь, ты задавишь кого-нибудь. Или врежешься в столб.

– Все спят… и столбы тоже, – многозначительно поднимая палец, сказал Ошосси. – Я один, как дурак, во всей Баие… А ты, – палец уткнулся в грудь Марэ, – Ты – предатель, вот что!

– Да постой же ты! – вышел из себя Марэ. – Болван пьяный! Разнесёшь машину и разобьёшься сам! Я позвоню Йанса, она заберёт тебя!

В ответ раздалось ругательство такой выразительности и силы, что Марэ не решился настаивать. Шатаясь, Ошосси добрался до лестницы, очень аккуратно спустился с неё и, не оглядываясь, вышел за дверь. Вскоре заворчал мотор, жёлтый всплеск фар окатил дорожку из плит у калитки. Коротко взвизгнули покрышки – и всё стихло.

Марэ молча смотрел в темноту за окном. На руку его, судорожно сжимающую край подоконника, взобрался жук-носорог и торжественно пополз по предплечью, слегка царапая кожу жёсткими ножками. Марэ не смахивал его. И вздрогнул, когда за спиной послышался низкий, скрипучий голос:

– Почему нет, брат? Я было приготовился спать всю ночь изо всех сил…

– Дурак, – не оборачиваясь, сказал Марэ. Рядом прошуршали колёса инвалидного кресла. Обалуайе подкатился к подоконнику и протянул длинную руку в окно, к ветке манго.

– Достань мне вон тот…

Марэ молча оторвал спелый плод, протянул брату. Тот, оторвав крепкими зубами лоскут кожуры, впился в манго. Невнятно сказал:

– По-моему, ты зря отказался. Это сукин сын Ошосси в одном прав: другого раза не будет. Йанса чем-то здорово его довела. Впрочем, он должен был понимать: жёны Шанго до смерти – жёны Шанго…

Марэ не ответил.

– Ну, хочешь, я нашлю на него сифилис? Или триппер хотя бы?

– Ничему тебя жизнь, я вижу, не учит, – ровным голосом заметил Марэ.

Теперь уже замолчал Обалу, сердито откусывая от манго кусок за куском и не замечая желтого сока, капающего ему на колени.

– Мы с тобой никому не нужны, брат, – глядя в тёмный сад, сказал Марэ. – Тут уж ничего не поделать.

– Это я никому не нужен, – усмехнулся Обалу. – А ты – просто дурак. Дался тебе наш Ошосси… Что в нём особенного? Обычный «кот». На любом пляже в Амаралине таких ведро за минуту можно набрать. Твой последний натурщик, этот Винсенте, между прочим, глаз с тебя не сводит. Чем он хуже? – не могу понять…

– Замолчи, пожалуйста. И иди спать. Незачем нам ссориться из-за моих… глупостей. – Марэ незаметно вытер глаза ладонью, пристально всмотрелся в сияющий над крышами города лунный боб. – Скорее бы приезжала Эвинья… Я скучаю. А ты?

– Кстати, уж если ты вспомнил Эвинью… Взгляни-ка сюда. – Обалу быстро пробежал пальцами по клавиатуре лежащего у него на коленях ноутбука. Марэ безучастно наблюдал за его действиями.

– Это же дайджест «Сарайва». Ну и что? Они пришлют мне его в конце месяца. С каких это пор ты интересуешься новостями иллюстрационного дизайна?