Девушки так Настену теребили, упрашивали и умильно заглядывали в глазки, что она сочла за лучшее согласиться – авось потом разберется! С визгами и писками красавицы бросились врассыпную – собираться.

А Настя, наконец, смогла оглядеться: высокие стены тускло поблескивали, словно дорогие офисные обои, подойдя ближе, девушка с удивлением увидела, что блеск дают дробленые перламутровые раковины, чуть-чуть выступающие из твердой, похожей на белый зернистый бетон основы.

Проемы окон тоже высокие и узкие в сравнении со стенами оказались вполне широкими и удобными, и драпировались длинными занавесями из широких полос водорослей с каймой из кучерявых подводных вьюнков похожих на элодею.

Узкий высокий туалетный столик с серебряным зеркалом был выполнен из чьей-то кости. Искусная резьба изображала завитки волн, парящих морских птиц и рыб водящих хороводы. Тут же прямо в стене были сделаны ниши служащие шкафчиком, или комодом. Часть ниш прикрывали резные дверцы – из той же кости с украшениями из перламутра и жемчуга. "Красиво" подумала Настя, и только хотела выглянуть за окно, заплетенное серебристой решеткой, как вернулись девушки и одна воскликнула:

– И как ты можешь в таком убожестве жить, Василиса! Жаль батюшка на тебя прогневался.

– Но как было весело, когда ты ему любимый суп в желе превратила – черпает, черпает, а ухватить не может!

– А уж когда этот суп из кастрюли уполз, и повара за ним бегали!

Девчонки смеясь, протащили Настю – Василису через анфиладу пышных покоев убранных всевозможными вещами видимо с затонувших кораблей – закрытые железные светильники соседствовали с коврами и матросскими сундучками, пустая птичья клетка украшала собою изящный столик из кости и ценилась явно выше тонкой работы искусного мастера.

Закончился стремительный бег в небольшой абсолютно пустой круглой комнате с круглым же окном высоко в стене.

– Ну, давай же, открывай!

Заторопили Настю девушки, одна за другой падая на пол и обращаясь в белых голубиц.

Растерявшись "Василиса" развела руками, пытаясь показать, что ничего не получиться, и окно распахнулось! За ним сиял кусочек голубого ясного неба, пахнуло ветром, и запахом земли. В свою очередь, упав на пол Настя, захлебываясь восторгом, расправила крылья и вылетела в окно, успев услышать за спиной невнятный рев. Белые голубки стайкой кружились над пахнущими солью морскими волнами. Настя, кружась вместе с ними с удивлением поняла, что понимает птичий язык:

– Все собрались?

– Все! Все!

– Купаться! Купаться!

Сделав небольшой круг голубки, полетели в сторону проступающего на горизонте леса, Настя пристроилась последней. Минут через тридцать полета голубки опустились на берег чудного лесного озера – совершенно зеленая от обступивших ее деревьев вода ласково манила, мягкая мурава щекотала босые ступни:

– Ой, сестрицы, кажется, нас батюшка увидал, опять ругаться будет!

– Не бойся, Василиса ему голову быстро заморочит!

Смеясь и брызгаясь, девушки, вошли в воду в тоненьких рубашках. Некоторые распустили волосы, разложив их по зеркальной глади. Настя перекинула косу на грудь, и легла на спину, вглядываясь в небольшой круг голубого неба и наслаждаясь запахами леса, доносимыми ветерком.

Через часок девушки наплюхавшись на мелководье выбрались на бережок, и пошли за своей одеждой, а Настя своего сарафана найти не может! Сестры вместе с нею пробежали вдоль берега и не нашли! Вдруг загрохотал гром: вот-вот дождь польет!