Люди, которых он любил – он, Лев Толстой, – те самые братья, которые «затащили… в публичный дом». Ну а в рассказе он говорит о людях, которых любил герой, хотя и понимал, что «эти люди, назначение которых делать зло, которые полезны, как искусители, придающие больше цены добру».
И как заключение не только рассказа, но и своих размышлений: «А жалко, что такие прекрасные существа, так хорошо рожденные один для другого и понявшие это, погибли ‹для› любви. Они еще увидят другое, может быть, и полюбят; но какая же это будет любовь? Лучше им век раскаиваться, чем заглушить в себе это воспоминание и преступной любовью заменить ту, которую они вкусили хоть на одно мгновение».
В дневниковых записях не раз встречается вот этакое резкое неприятие обладания женщиной ради удовлетворения потребностей, которые сам Толстой именует плотскими. Позднее Толстой писал: «Мужчина может пережить землетрясение, эпидемию, ужасную болезнь, любое проявление душевных мук; самой же страшной трагедией, которая может с ним произойти, остается, и всегда будет оставаться трагедия спальни».
А в уста Сережи Ивина вложил такие размышления: «Скажите вы, люди благоразумные и с характером, которые, раз избрав дорогу в жизни, ни разу не сбивались с нее, не позволяя себе никакого увлечения, скажите, неужели можно строго судить молодого, влюбленного мальчика за то, что он под влиянием любви способен поддаваться обаянию дружбы и тщеславия? Вы, может быть, не поймете меня, когда я скажу, что был влюблен, как только может быть влюблен 18 – тилетний мальчик, и несмотря на это, намек Н.Н., что он не должен слишком выказывать своей любви Графине, а дожидаться того, чтобы вышло наоборот, и несколько слов, обращенные к нему Н.Н., к которому он чувствовал какое-то особенное расположение, в первый раз в единственном числе второго лица, совершенно вскружили ему голову; и он остался ужинать в первой комнате…»
А вот описание состояния влюбленного юноши. Не есть ли это отражение состояния самого автора? «Теперь ему никого не нужно. Ласковая улыбка и взгляд Графини придали ему более сознания своего достоинства, чем Гр(афский) титул, богатство, красота, кандидатство, ум и всегдашняя лесть, и похвалы, в одно мгновение из ребенка сделали мужчину».
Недаром говорят, что, создавая произведение, «скалывай с себя».
Молодой Толстой
Рассказ «Святочная ночь» – это и воспоминания о жизни до службы, и мечты о счастье. Лев Толстой писал его на Кавказе, в свободные от службы минуты, писал, окунаясь в прошлое и размышляя о несбыточном будущем.
Впервые в дневнике он коснулся своей безалаберной, как он называл, жизни в Москве в июне 1850 года… 14 июня он написал: «Последние три года, проведенные мною так беспутно, иногда кажутся мне очень занимательными, поэтическими и частью полезными; постараюсь пооткровеннее и поподробнее вспомнить и написать их. Вот еще третье назначение для дневника».
17 июня он сделал в числе других очередную запись, так и озаглавив ее: «Записки». «Зиму третьего года (то есть позапрошлого, 1848 года.
Пока еще не складывался замысел рассказа, пока еще только делались наброски, которые он называл приятным занятием, добавив, что «по дневнику весьма удобно судить о самом себе».
В числе записей была и «Из правил общих»: «Случается, что вспомнишь что-нибудь неприятное и не обдумаешь хорошенько этого неприятного, надолго испортишь юмор.
Большой переворот сделался во мне в это время; спокойная жизнь в деревне, прежние глупости и необходимость заниматься своими делами принесли свой плод. […]
Много содействовало этой перемене мое самолюбие. Пустившись в жизнь разгульную, я заметил, что люди, стоявшие ниже меня всем, в этой сфере были гораздо выше меня; мне стало больно, и я убедился, что это не мое назначение».
«Заметил в себе я еще важную перемену: я стал более уверен в себе, то есть перестал конфузиться; я полагаю, что это оттого, что имею одну цель в виду (интерес), и, стремясь к ней, я мог себя оценять и приобрел сознание своего достоинства, которое так много облегчает отношения людей. […]
Скромность и конфузливость не покидали молодого Толстого еще долгие годы, чему способствовала отчасти его военная служба, удалившая его от общества, в котором он прошел свои первые университеты, отмеченные в приведенных выше дневниковых записях.
Приглашать на танцы самых важных? Отчасти это тоже отражено в рассказе «Святочная ночь».
Кто та дама, с которой писал Толстой образ графини Шофинг? Несомненно, она завладела мыслями Толстого. Хотя некоторые биографы считают, что ее внешность списана с Зинаиды Молоствовой.