Дина, скрипя сапожками по снегу, прохаживалась возле питомника. Норки почти бесшумно делали свой подкоп. Натали надеялась, что сможет своим голосом как-то заглушить легкий шорох, каким сопровождалась их работа.
— Чего ты от меня добиваешься? — крикнула она.
— Прекрасно знаешь, чего… Скажи, где пленка, и ты будешь в порядке. Умрешь быстро. Я тебя просто пристрелю!
— А если я не скажу?
— Норки проголодались. Могу отдать им тебя живьем.
— Неужто, Дина, тебе так хочется убивать?
— Тех, кто мне мешает, — да! Слабаков и предателей…
— Ты мне не оставляешь выбора?
— У меня тоже нет выбора. Благодари за свою участь Василия. Вот кто был настоящий мой враг.
— Он очень тебе досадил?
— За это он получил свое. И ты тоже получишь. Считай, что ты уже труп.
— Идиотка! — закричала Натали изо всех сил. — Хочешь стать императрицей? Очередная шлюха сядет на российский трон? Не выйдет у тебя ничего! Да все твои мужики продадут тебя за милую душу!
Натали пыталась спровоцировать ответную ярость Дины, и она добилась своего.
Дина подняла засов, приоткрыла тяжелую дверь, сделала шаг, подняв в руке пистолет…
Ее нога в изящном сапожке повисла в пустоте. Она потеряла равновесие и какое-то мгновение балансировала на фоне морозного звездного неба. Издав вопль, она упала, и хищная волна накрыла ее. Пистолет, снятый с предохранителя, произвел один-единственный выстрел. Пуля улетела куда-то в пространство. Когти и зубы хищников рвали кожу упавшей Дины. Она отчаянно отбивалась, но слишком велика и свирепа была наваливающаяся на нее сила. Пока никто не пришел к ней на помощь, для Натали оставался один путь спасения — бежать из подземелья, наступив на тело поверженной соперницы. Она не торжествовала и не думала о мести — только бы сохранить себя и вторую жизнь, которая зародилась в ней.
Непроизвольный выстрел и крики терзаемой норками Дины всполошили охрану. Пытаться скрыться за пределами дачи значило стать мишенью для пули какого-нибудь солдата или добычей полудиких собак. Натали выбрала наиболее разумный вариант. Окна генеральской дачи, подернутые изморозью, приветливо светились. Она взбежала на веранду, локтем выдавила одно из стекол, просунув руку, нащупала задвижку. Французское окно, преодолевая сопротивление наваленного на веранде снега, чуть приоткрылось. Натали протиснулась в узкую щель и прикрыла окно за собой, отгородившись от ада, который творился в морозной мгле.
Луч сторожевого прожектора скользнул по заснеженному пространству и высветил фигуру Дины. Облепленная вцепившимися в нее пушистыми комочками, она все-таки сумела встать на ноги. Теперь, окровавленная, полуслепая, потерявшая ориентацию, она, размахивая руками, брела в том направлении, куда тянула ее стая. Это был уже не человек. Это было лишь страшное его подобие.
Вопли Дины, борющейся за свою жизнь, заставляли леденеть сердца сбегающихся охранников. Она покачнулась и свалилась с обрывистого берега на замерзшую поверхность речки. Лед под ней начал проседать. Черная вода жадно сгладывала белый снег. Норки копошились на ней, и казалось, что Дина покрыта шевелящейся шкурой. Разноцветные жуткие глазки вспыхивали искорками в луче прожектора.
Всего этого Натали уже не видела. Она не знала и не хотела знать, нашла ли Дина свой конец или вновь явится перед ней, как гость из преисподней.
Натали ощупью следовала за той волшебной ниточкой, которая поможет ей спастись. Миновав несколько комнат, она наконец обнаружила кабинет с телефонами. У Натали не осталось друзей или союзников, ее окружали одни враги. Может, только циничный и сластолюбивый Ролекс был единственным, кто выглядел нормально среди безумцев, дерущихся за власть.