«Дорогая мама, — писал он. — Я скучаю по тебе каждый день. Я по-прежнему пытаюсь связаться с Кэтрин. Я слышал от нескольких людей из приютов, что они встречали её прошлой зимой. Они сказали, что она собиралась вернуться в Чикаго. Я знаю, что она жалеет о том, что не вернулась домой, пока ты ещё была здорова. Порой люди, сбившиеся с пути, хотят вернуться, но уже не помнят, как это сделать. Я не сдамся. Если она жива, я её найду. И я знаю, что она всё ещё любит тебя».

Отец Марк остановился. Он не видел сестру уже много лет. Она страдала хроническим алкоголизмом и жила на улице, уклоняясь от попыток брата помочь ей. Он вздохнул. Их мать до последнего цеплялась за веру в возвращение Кэтрин.

Он вытащил из нижнего ящика стола пачку шоколадных конфет Reese’s с начинкой из арахисового масла. Ничто не способно успокоить растревоженную душу лучше, чем шоколад. Он съел несколько штук и понял, что забыл взять с собой ужин. Не страшно. Столовая всё ещё открыта.

Отец Марк любил тушёную говядину, которую готовили в столовой. Он взял две порции. Собирая остатки соуса с тарелки кусочком хлеба, он вспомнил, что ему нужно похудеть, но тут же прогнал эту мысль. Ему захотелось десерт, и он не собирался отказывать себе в этом удовольствии.

На официантке были облегающие джинсы, её топ открывал красивые плечи. Она улыбнулась, ставя перед ним на стол кусок пирога и подливая кофе.

«Милостивый Боже, — подумал отец Марк. — Мне нужна жена».

Он устало улыбнулся бойкой официантке и попросил ещё один кусок пирога.

«Безнадёжно», — пробормотал он, вставая с места, и положил на стол несколько купюр.

Он должен был сделать что-то, чтобы поднять себе настроение. Отец Марк решил, что послушает новые диски, когда придёт домой. Он сказал себе, что ему не стыдно за то, что он украл их. Разве не мог он хотя бы раз в жизни взять что-то для себя? Тем более, такую малость.

Когда он уже собирался уходить, его мобильный телефон вдруг зазвонил. Это была Конни, и она явно была чем-то расстроена.

— Вы меня использовали, — сказала она. — Вы не должны были делать этого. Я замужем, а вы священник.

Она говорила тихо, но отец Марк улавливал возмущённые нотки в её голосе. Он беспокоился о ней, но не совсем понимал, о чём она толкует.

— Конни, — прервал он её, пытаясь успокоить, — в чём дело?

— Вы соблазнили меня, — сказала она. — Это ваша вина.

— Ты же не станешь отрицать, что мы оба этого хотели…

— Вы толкнули меня на грех, — настаивала она.

— Конни, — сказал он, — мы знаем друг друга много лет. Не стоит рушить нашу дружбу из-за этого.

— О, вам придётся признать, что это ваша вина, когда я подам на вас в суд, — ответила она и бросила трубку.

Отец Марк упал в кресло. Кровь стучала у него в висках. Он вытер с лица пот бумажной салфеткой с засохшими пятнами от соуса.

— Господи Боже, — проговорил он, — как же так случилось?