Моя Бронза заржала, чутко прядая ушами. Ей как будто передалось тревожное состояние Венто. А затем оно передалось и мне.

— Если только не… — тревожно повторила я.

Теодор сделал пальцами в воздухе какой-то знак, который вспыхнул и исчез.

— Иса, руна застоя. Кто-то положил ее на упряжь Венто…

В колдовстве при помощи рун я не смыслила ни черта, поэтому спросила его, что это значит.

— Ее так же можно трактовать, как запутывание. Нас намеренно хотели сбить с дороги, — проговорил Теодор отрывисто и приказал. — Поворачиваем к замку, сударыня. Вряд ли нам с вами сегодня удастся войти в состояние ресурса.

Приказ был очень своевременным, но очень сложно выполнимым. Пока мы разговаривали, небо потемнело вконец и сыпануло ворохом колючих снежинок, которые закружились вокруг нас ледяным бураном.

Метель поднялась слишком резко, словно кто-то щелкнул пальцами. Хотя, скорее всего, именно так все и было. Только что вокруг лежала светлая равнина, а несколько минут спустя лишь темнота и метель, за которой не было видно ни зги.

— Следуй за мной! — велел Теодор, хотя это он зря.

Сейчас я бы ни за что в жизни не хотела отстать от него. Он выплетал пальцами какие-то руны и вокруг нас появился какой-то рассеянный свет, а снег кружился не так яростно — уже хорошо.

Внезапно мне показалось, что сквозь рев снега я слышу какой-то гул, который будто бы раздавался из-под земли. Земля и вправду дрожала — это чувствовала не только я, но и лошади.

Венто был спокойнее, но Бронза подо мной мелко тряслась. Я и так только недавно стала постигать азы верховой езды. Управлять ей удавалось с превеликим трудом.

— Это все сделала мара? — сквозь рев ветра с трудом прокричала я. — Она заманила нас в ловушку?

— Это уже не мара, — последовал ответ спокойный, слишком спокойный ответ Теодора.

В это мгновение дрожь земли прекратилась. А в следующее мгновение прямо из темноты на нас выскочил огромный мностроподобный белый медведь, точь-в-точь, как на картинке из книжки Брианны.

Только он был намного страшнее, потому был мертвый. Мертвый, полуистлевший, но от этого во много раз более жуткий. От него остался только скелет и грязная потертая шкура, а бешеные глаза горели багровым огнем.

Бронза подо мной дико заржала и резко встала на дыбы. К такому (как и к появлению дохлого медведя-страшилища) меня жизнь точно не готовила, поэтому я свалилась в снег, а лошадь умчалась в ночь. Медведь коротко рыкнул и бросился прямо на меня.

Мне оставалось жить последние минуты — никакими рунами Теодор остановить этого монстра не сможет. Что и могло его, наверное, остановить, так это асфальтовый каток. Которого под рукой, увы, не было.

А, значит, мне предстояло умереть от укусов этой дохнувшей тленом широко разинутой пасти.

То, что было потом, произошло за считанные секунды, но отпечаталось в моем мозгу на всю оставшуюся жизнь. Длинную или уже короткую, я тогда не знала.