Услышав мой голос, он повернулся в мою сторону, как будто впервые увидел.

– Чай, чай… – пробормотал он и с неожиданной злостью закричал. – Да кто ты вообще? Явилась сюда прямо с улицы, установила свои порядки. Что тебе нужно от нас? Хочешь завладеть пекарней?

– Твоя потерянная и вновь обретенная сестра, – хладнокровно сказала я и поставила перед ним чашку.

– Не было у меня никакой сестры!

– А теперь, считай, есть! Ты спрашиваешь, кто я такая. А не хочешь тот же самый вопрос задать себе? Кто ты такой, Бертоло, и что сделал со своей жизнью? Может быть, хватит уже жалеть себя? Ну да, ушла жена… Мне вон тоже жених изменял с лучшей подругой, а муж так вообще на моих глазах крутил с премерзкой девицей и вел себя по отношению ко мне просто отвратительно. И ничего, жива-здорова! Зато у тебя есть чудесная дочь и она души не чает в своем отце. Не подводи ее!

По мере того, как я говорила, взгляд Бертоло становился более осмысленным.

– Но я… Я не знаю даже, чем зарабатывать на жизнь. Я утратил свой дар. Он был для меня всем! – горестно воскликнул мужчина. – Я был уважаемым преобразователем, но меня с позором изгнали из мастерской.

– Живут люди и без дара. Придумаем что-нибудь – найдем тебе дело по душе. Никогда не поздно взять судьбу в свои руки, – с этими словами я вышла.

Я не знала, возымели ли мои слова нужный эффект. Оставалось лишь надеяться на это.

Мише нужен был отец. Настоящий отец, а не та тень, которую сейчас из себя представлял Бертоло.

И вот в день, когда я месила тесто для пиццы Барбаросе, а Миша крутилась рядом, помогая по мелочи, Бертоло вышел к нам.

Он побрился, расчесал свои синие космы и надел свежую одежду.

– Я тут подумал… – смущенно начал он. – Я тут подумал – надо стекла вставить. А то холода скоро… Вот.

Стекла в окнах пекарни были давно разбиты, судя по всему, на одной из гулянок. Мы с Мишей кое-как заколотили их досками и заткнули тряпками – конечно, это было некрасиво. Ну а что мы еще могли поделать?

– Как раз там в сарае какое-то стекло вроде лежало. Паулита для прилавка заказала, да не успели его поставить…

Бертоло запнулся и махнул рукой.

Мы с Мишей радостно переглянулись. Это был явный прогресс!

К вечеру все было готово. Окна радовали глаз новенькими чистыми стеклами, а на столе стояли три противня с великолепными пиццами, украшенными листочками орегано.

Недолго думая, я соорудила из газетных листов нечто вроде квадратных коробок, благо бумага для них использовалась достаточно плотная. А потом Бертоло вместе с Мишей лично доставили пиццу к дверям дома Барбароссы – дело было сделано!

Поздним вечером, когда я убиралась, а Миша уже спала, ее отец пришел на кухню и присел на краешек стула, смущенно теребя в руках картуз.