Я взяла ближайшую пустую бутылку и, звонко постучав по ней ложкой, громко объявила:

– Дамы и господа! Наш борт заходит на посадку. Просим вас пристегнуть ремни безопасности и закрепить весь багаж под вашим сиденьем или на верхних полках. Также просим, чтобы ваши кресла и столики перед вами были в вертикальном положении во время приземления. Пожалуйста, выключите все личные устройства, включая ноутбуки и мобильные телефоны. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию.

Участники застолья ошалело уставились на меня. Даже бутылки бить перестали.

На лицах, не обезображенных интеллектом, отразилась глубокая мыслительная работа.

– Какое страшное темное заклинание... – послышался сдавленный шепот. – Она, что, сейчас претемного вызвала?

Я закатила глаза.

– Иными словами – выметайтесь, – не дала опомниться. – И дорогу сюда забудьте.

– Да ты кто вообще? – прошепелявил неприятный типок с непропорционально маленькой по отношению к туловищу головой. – Сама пшла отседова!

Товарищи его горячо поддержали.

Было наивно надеяться, что меня тут же послушаются.

А я и не надеялась!

Поэтому схватила две бутылки и шарахнула днищами о ближайшую стенку, так что в каждой руке у меня оказалось по розочке.

– Ведьма Бастинда – правительница Фиолетовой Страны, сестра ведьмы Гингемы, неопалимая, первая своего имени кхалиси Великого Дотракийского моря. И тому, кто сейчас не покинет это богоугодное место, я сейчас быстренько организую понос, золотуху, отек Квинке, синдром Туретта и аллергию на алкоголь!

Даже не знаю, что больше испугало этих ребят – горлышки бутылок с острыми, как бритва, краями, которые я решительно сжимала в руках или угроза про аллергию?

В любом случае, неважно, потому что после моего небольшого выступления «кабацких ярыжек» из пекарни как ветром сдуло.

Лишь только один хозяин остался так же безмятежно дремать за столом.

Едва мы остались одни, на меня тут же налетел ураган по имени Миша. Девочка всхлипнула, обняв меня за талию. А я, конечно, обняла ее в ответ.

Вообще-то я думала, после того, как ее выгнали из дома, в который я ее привела, малышка не захочет даже видеть меня.

Но, кажется, я была первым человеком после ее сбежавшей мачехи, который проявил к ней внимание и ласку, которой Мише явно недоставало. Доверчивой девочке сильно хотелось заботы.

А какая уж тут забота в этой полуразваленной конуре, весь пол которой был усыпан осколками битого стекла и объедками?