Камира почувствовала, как невольные слезы текут по щекам. Как бы она не держалась, сейчас позор был просто невыносим.
Почему, ну почему Всевышний не дает ей быстрой героической смерти!
Почему вождь проявил такую жестокость! Ведь его девка выжила! Теперь Камире казалось, что она никогда и не любила Гора. Это было наваждением, она не видела его настоящего. В нем никогда не было того, что ей нужно. Что-то подобное тому, что нужно ей, она ощутила лишь один раз… Тогда, в шатре с красным драконом, который хотел ее так, что готов был забрать. И ведь она могла бы уже сейчас быть с ним, с неге, с новыми планами, с новой жизнью…
Теперь не заберет, усмехнулась Камира. Драконы слишком чтят закон степняков. А по закону лишь через три месяца брак может быть расторгнут. Причем только по желанию мужа. Жена может молить вождя о расторжении лишь через год – да и то только в том случае, если семя мужа так и не породило в ней ребенка.
… А потом Горд, кривенько усмехаясь, тащил ее за цепь куда-то на окраину лагеря. Люди расступались, порой слышались вопли «так ей и надо!», «давай, навозник, задай жару этой кобылице!». Эти вопли Камира могла игнорировать. Куда страшнее было сочувствие во взглядах воинов, которое она старалась не видеть, но ощущала в полной мере.
Дорога к жилищу Гора показалась ей вечностью. Вечностью позора. Уже сейчас она ощущала себя втоптанной, вбитой в навоз.
Жил мужчина почти на самой окраине, недалеко от одного из охранных постов.
Настоящего хорошего шатра у него не было. Жилище представляло из себя конструкцию из шестов, на которую кое-как были накинуты плохо выделанные шкуры. Камиру передернуло. Этот «дом» еще и неважно пах, как и сам Горд. Видимо, профессия приучила его не воспринимать неприятные запахи, он пренебрегал чистотой своего тела.
Больше тут ничего не было. Лишь тяп-ляп слепленный очаг и ложе – тряпки, набитые соломой.
Нищий, подумала Камира, и ее снова передернуло. В голове промелькнуло, что если бы она не билась за Гора, сдалась бы вовремя, то сейчас лежала бы в своем уютном шатре, окруженная заботой служанки Тэзы, вождь вылечил бы ее, и уже завтра она скакала бы по степи в составе летучего отряда…
Снова невыносимо захотелось плакать. В этот момент она не могла даже ненавидеть Гора и его девку, досадовать на Бэрда, который все сделал не так и подставил ее.
Могла лишь сожалеть о своей судьбе. И невольно раскаиваться в своих ошибках. Она выбрала не тот путь. Не то, что было хорошо для нее. Ведь оказалось, что хорошо для нее – совсем не то, что она думала.
— Зачем я тебе? — обреченно и устало спросила она у Горда. Впервые обратилась к нему. В конечном счете, рано или поздно ей придется с ним разговаривать.
Мужчина искоса поглядел на нее и усмехнулся. Ничего не сказал.
— Пожалел убогую? — тоже усмехнувшись, спросила Камира. — Или думал, в добавок ко мне тебе достанется хороший шатер, драгоценности и слуги?
— Мне не нужны твои вещи, — ответил он. — А вот ты мне пригодишься.
Горд плотоядно посмотрел на нее, и Камиру передернуло. В голову неожиданно ударило осознание – он ее муж, ей придется с ним спать. При всем темпераменте Камиры, ее постельные интересы не распространялись на неопрятных кривых мужиков вроде Горда.
— У тебя хорошее тело. Сильное. Ты подойдешь, — сказал Горд. — Я не нравлюсь женщинам. И за меня не выдают дочерей, а мне нужна жена. Я хочу иметь бабу каждый день и хочу, чтобы она родила мне детей. Ты сможешь родить детей, ты сильная. И ты должна будешь быть со мной, — откровенно, на редкость просто объяснил Горд.
Очередной черный круг пролетел перед глазами Камиры. Тошнота волной подкатила к горлу. Все так просто… Так просто и отвратительно. Она должна стать емкостью для семени этого отброса. Его постоянной постельной игрушкой.
Опять захотелось умереть. Но умереть не удалось. Ее всего лишь шатнуло.