Нет! Он не стал относиться к ней хуже! После трапезы он вполне доброжелательно учил ее языку кочевников. У него хорошо получалось учить, у нее – учиться. Словно они были давними друзьями или знакомыми, их беседу сопровождали шутки и подтрунивание друг над другом.

Но…

Он совершенно перестал ее трогать!

Прежде Гор все время пытался оказаться поближе к ней, притронуться, поцеловать… Алира уже начала считать его постоянное желание близости неотъемлемой частью жизни. По большому счету это очень ей нравилось, волновало ее сердце и тело. Хотелось даже повторить те невероятные ощущения, испытанные в ванной и во время их первой совместной трапезы. Даже просто при воспоминании у них у нее сладко до боли сводило внутри живота, а по телу прокатывала томная, но острая волна.

Он -же он не предпринимал никаких попыток быть ближе.

 И Алире становилось страшно, что он всерьез собирается ждать, когда она сама попросит физической близости. Видимо, он действительно решил сыграть в эту игру. А она… с одной стороны из гордости, но еще больше – от смущения – никогда не сможет этого сделать! О чем она ему прямо и сказала.

А ведь им предстоит ночь в одной постели! Алира просто не представляла, как она пройдет. Ведь сам факт, что он, такой сильный, мужественный и привлекательный будет лежать рядом, смущал ее. Внутри опять сладко ныло.

И, если уж все пришло к этому, то ей хотелось, чтобы он взял все в свои руки, пробился за ее смущение и сомнения.

Но он, видимо, теперь не захочет взять все в свои руки. Будет учить ее. Вернее - захочет проучить ее.

Или нет?

Мысль, что, оказавшись в одной постели с ней, Гор вернется к прежней манере поведения, тоже была тревожной. Алира даже не знала, что волновало ее больше – его новая "игра» или то, что он в любой момент может от этой «игры» отказаться.

Так или иначе, а волнительная ночь была все ближе.

Вечером они снова разделили трапезу. Несмотря ни на что это было приятно. Гор - когда не насмехался над ней - был прекрасным собеседником. С ним было весело и легко разговаривать, и он явно старался расслабить ее. А еще он удивительно много знал о городской жизни. Рассказывал кое-что и о жизни драконов. Алира, наконец, узнала о легендарном Испытании. Оказывается, только благодаря ему драконы обретают свою вторую ипостась ящера.

Сам же Гор, к ее удивлению, был сиротой.

— Видишь ли, мой род Черных драконов испокон веков защищает разумные земли от хаоса на южной границе – благодаря нашей власти над стихиями. Но иногда стихии бывают сильнее… Мне было двадцать, когда ураган «с другой стороны» поглотил моего отца – он пытался остановить его в одиночку… И остановил. Но погиб. Мать же была искренне привязана к нему. Она не смогла пережить потерю и ушла… не важно куда, Алира. Просто она больше для нас недоступна.

— Я очень тебе сочувствую! — только и могла сказать Алира. История о черном драконе, что пытался один остановить страшное буйство стихий, тысячелетиями угрожающих разумному миру, и о женщине, неспособной пережить эту потерю, потрясла ее до глубины души.

А еще она невольно вздрогнула… Обычно люди не задумываются, что там, далеко на юге есть Море Хаоса, всегда угрожающее живым существам. И только драконы – оказывается, черные драконы – оберегают мир от него. Пожалуй, подумалось Алире, за это можно легко простить драконам их гаремы, их не слишком почтительное отношение к женщинам, их властолюбие…

Все это такая малость перед делом, которое они выполняют. Что-то медленно сдвинулось у нее в сознании, она как будто, наконец, увидела правду.

— Я тоже сирота, — нашлась она. Не удержалась, протянула руку и погладила Гора по руке. Его взгляд сверкнул, и он ненадолго перехватил, удержал ее пальцы. То тут же отпустил, словно вспомнив о данном обещании.

— Я тебя понимаю! — искреннее добавила она.