Перед ней стоял юноша лет двадцати, долговязый и подвижный. Волосы рыжие, такими насыщенными, что под огнями бального зала казались красными. Глаза сверкали, как два драгоценных камня, но цвет их не разобрать: не то это смешанный зелёный, не то синий, а может и то, и другое. Полная энергии и озорства аура, больше присущая подросткам, ещё не покинула его и давала о себе знать, незримо освещая фигуру. Бернард улыбался широко, не стесняясь, хотя у него был лишний зуб, выступающий из десны над левым клыком. От того, что зуб этот не прятали и даже наоборот, с гордостью выставляли, вот так улыбаясь, он казался скорее очаровательным, чем уродующим. Он поднял руку, протирая пальцем под носом, и стёр часть макияжа, скрывавшего веснушки.

— Вы выглядите даже чудеснее, чем в свой белый праздник, а тогда от вас было глаз не оторвать, — бесстыдно заявил он, отпуская ладонь Алисии и поигрывая выразительными бровями, словно созданными, чтобы подчёркивать испытываемые им эмоции. Выглядел он при этом несуразно настолько, что смех сам собой рвался из груди. Это нисколько не оскорбило Бернарда, он приободрился и нахохлился, как павлин, сумевший привлечь внимание привлекшей его пташки. — Знаете ли вы, почему я назвал ваш праздник белым, госпожа?

— Наверное, потому что я была одета в белое?

— Если бы, Ваша светлость! Но вы и уважаемый герцог Джерард были единственными чёрными косточками на этом слоновьем вечере. Зато занавески, скатерти, обивки стульев, даже одежда гостей, соответствующая прописанному в вашем пригласительном приглашении — всё было таким белым, что еда на столах казалась инородной. Она была там настолько лишней, что я тут же поспешил её съесть.

— Неужели вы так боялись, что она испортит своим видом наш праздник? — ловя его тон и взволнованная внезапно заинтересовавшей её беседой, Алисия постаралась соответствовать, хотя сама редко шутила.

— Вы абсолютно правы, госпожа! Я оставлял только то, что итак было белым: варёную курицу, яйца, сыры, косточки индюшки.

— А вино, Ваша милость?

— А разве можно было оставить вино?

— Даже белое нельзя?

— Где же видано, чтобы белое вино подавалось на таком застолье? Оно было только красным, таким ярким, что пролей кто хоть каплю, и день был бы испорчен. За вино я взялся в первую очередь, и будьте уверены, я очень внимательно изучил этот вопрос.

— Я благодарю вас за труд, проделанный в тот день. Уверена, благодаря вашим стараниям гости были спокойны, а свадьба прошла отлично.

Мгновение они стояли, погрузившись в тишину, но она не продержалась долго. Схватившись за бока и согнувшись, Бернард громко засмеялся, не обращая внимания на шарахнувшихся от него дворян, напуганных громким звуком и тут же возмущённо зароптавших. Ни одно слово, брошенное в его сторону, не достигло ушей Ястредского, но вот глаза наполнились слезами, которые тот поспешно старался утереть.

— Чес слово, ваша светлость, лучше разговора, чем у нас с вами только что, у меня не было ни с одной леди. Эти напыщенные дамы, не сочтите за грубость моё мнение, не понимают шуток, а тем более как на них отвечать, — объяснил он, успокоившись и переводя дыхание. Лицо раскраснелось, от чего пудра стала особенно заметна, а веснушки просвечивали сквозь неё. — За такой разговор предлагаю свои услуги, госпожа. Если вам когда понадобится помощь, смело обращайтесь к виконту Ястредскому, который всегда верен своему слову!

— Тогда и вы обращайтесь, если я смогу вам помочь, господин. Боюсь, мои силы не так велики, как ваши, но ради вас я готова постараться и добиться большего, — это даже не была лесть. Сейчас, вспоминая этого персонажа, Алисия могла представить только вид графа Ястредского, одного из сторонников Самуила. Она не думала, что в этом милом парне есть хоть капля того коварства, которым отличался его отец, ставший злодеем одной из арок ещё до последней главы. На самом деле, этот милый юноша уже слишком понравился ей, и она решила потворствовать своему желанию во что бы то ни стало переманить его на свою сторону, если то вдруг понадобится.

Всё это время виконт Рассел Шаплен стоял рядом с ними. Во время разговора он то бледнел, то краснел, под конец покрылся испариной, а стоило им обменяться такими искренними предложениями помощи, как мужчине пришлось вынуть платок и обтереть лоб и щёки от холодного пота, что стекал по нему уже не просто ручьями — водопадами. Наконец, словив секунду тишины, он поспешил украсть её, будто боялся, что они скажут что-то еще более скандальное — а, надо отметить, речи такие между неженатым мужчиной и недавно вышедшей замуж девушкой были прямым путём к скандалу. Подслушай их кто сейчас, укажи на подтексты, которых на самом деле не было, и честь обоих была бы запятнана, а репутация испорчена.

— Рад, что вы сразу нашли общий язык! — такой фразой вклинился в их разговор Шаплен. — Уверен, у вас найдётся много тем для разговоров позже, возможно, в компании вашего мужа или нескольких подруг, госпожа Джерард, — почему он решил, что стоит уточнить для неё этот момент, Алисия не поняла, но кивнула. — Как вам сегодняшний праздник? Музыканты сегодня особенно хороши, не так ли?

— О, вы правы! — не успела Алисия открыть рот, как ответил Бернард. — На самом деле, мы же уже обсуждали это, пока не перешли к вам, ваша светлость.

— Ко мне? Вы имеете ввиду, когда я к вам подошла?

— Нет, не совсем, но в тот момент как раз и вы к нам подошли. Его милость, господин Шаплен, как раз заговорил о вас, но не успел ничего сказать.

Неприятное чувство само собой собралось у неё в груди, но Алисия постаралась игнорировать его, вместо этого повернувшись к зеленеющему, готовому вот-вот умереть от стыда господину Шаплену. Или не от стыда. Может, от злости? Всё же Бернард не удержал язык за зубами в теме, которая явно ставила его знакомого в нехорошее положение.