– Ясно, доктор! – отозвался лысый человек, икнул и двинулся на меня, слегка покачиваясь и поминутно хватаясь за стены.

– Что там происходит? – окликнул я его, когда он почти поравнялся со мной.

От человека пахло кислятиной, потом и лошадиным навозом.

Он поднял на меня воспаленные глаза, опять смачно икнул, ткнул крючковатым пальцем в распахнутую дверь и сказал:

– Одному мужику нечисть приснилась. Лекарь пытается привести его в божеский вид. Мне велено…

– Принести саквояж доктора, – перебил я его.

– Нет, найти какого-то господина Инсарова, – возразил человек.

– Это я, можешь не затрудняться.

– Да? – Мой собеседник глупо ухмыльнулся. – Ну, тогда это… принесите, барин, лекарю его сак.

– Непременно, – сказал я, убирая револьвер в карман.

Мой визави в очередной раз икнул и двинулся дальше по коридору, не знаю зачем. Я же быстрым шагом прошел в номер, занимаемый доктором, взял знакомый саквояж и понес его по назначению.

Наш кучер лежал на лавке, застеленной каким-то старым армяком, и имел самый жалкий вид. Видимо, его мучило похмелье. Вдобавок лицо бедняги выражало крайнюю степень растерянности и даже отчаяния. При моем появлении он резко вскинулся, и глаза его расширились от страха.

– Лежи! – резко приказал Мериме и насильно уложил кучера обратно.

Он обернулся, увидел меня и воскликнул:

– Как вам это нравится? Сей молодчик валяется здесь и не желает выходить, оттого что ему, дескать, привиделся дурной сон! – Мериме буквально кипел от гнева. – Можно подумать, нас везет кисейная барышня, а не здоровый мужик, который способен влить в себя за вечер пять-шесть кружек самого крепкого местного пива!

Я подумал, что, скорее всего, напиток был гораздо более крепким, нежели пиво, а кучер жалобно застонал.

– Господин доктор, вы не видели того, что явилось мне! – проговорил он хрипло.

– Естественно, нет! – заявил Мериме и презрительно фыркнул. – Потому что я не напивался вчера до такого состояния, чтобы мне во сне являлись черти!

– Не черти, – возразил кучер, скривившись, как от зубной боли. – Это была мара! Говорю вам, эта мерзкая тварь тянула из меня душу! – Он вдруг совершенно по-детски разразился плачем.

Мериме закатил глаза.