— Когда?

— Когда у меня будет время, сейчас разгар сезона, мама.

— Но надень хотя бы обручальное кольцо для клиентуры.

Твой отец был еще сдержаннее. Я уже ездил на каникулы со всей семьей, и он мог оценить мой характер, весьма уравновешенный для психически больного, сбежавшего из дома скорби. Я громко кричал по поводу и без повода, часто даже бранился и каждые два-три дня собирал чемоданы, чтобы разобрать их по твоей просьбе до следующего срыва. Да, он, думаю, составил не самое лестное мнение о моих скачках настроения и о моем, скажем так, непростом характере. И вот однажды вечером, уединившись с тобой, в шляпе а-ля Хэмфри Богарт, на которого он походил также сдержанной силой и умением владеть собой, отец спросил тебя, в свою очередь:

— Зачем тебе опять выходить замуж?

— Я хочу детей, папа.

— Обязательно нужен муж, чтобы иметь детей? — Он показал на твой живот кончиком сигареты. — Главное, кажется, уже сделано, не так ли?

Мы были на шестом месяце. Он намекнул тебе, что я горлопан и что характер у меня скверный. Об отсутствии у меня профессии и денег он не говорил, только о характере.

— Это у него пройдет, папа.

— Это никогда не проходит, с возрастом становится только хуже.

В квартале по твоей репутации был нанесен чувствительный удар. Ты больше не была лакомой добычей для всех потенциальных свекровей района Сантье в их охоте за невестками. Теперь ты была почти матерью-одиночкой. А когда узнали, кто счастливый избранник, над тобой стали открыто смеяться.

— Она бросила чудесного парня, который теперь купается в золоте, в золоте!

— И со спортивной машиной!

— И все ради кого?

Мы были на седьмом месяце. Ты готовила летнюю коллекцию.

На восьмом месяце твой отец, все понявший, начал срочно показывать нам квартиры. Мы остановились на одной, трехкомнатной, на углу улиц Энгиен и Фобур-Сен-Дени, напротив кафе «У Жаннетт», в котором мы часто бывали до «Ла Шоп» и стали снова бывать после. «У Жаннетт» существует и по сию пору, в первозданном виде, одно из немногих уцелевших доказательств того, что все рассказанное мной — история подлинная.

Мы были на девятом месяце, и следовало немедленно бежать к господину мэру 10-го округа, чтобы не слишком осложнять появление подарка, который уже были готовы послать нам феи. Накануне свадьбы ты отправилась в парикмахерскую рядом с «Амбигю». В парикмахерских ты бывала редко. Ты не любила ни начес, ни укладку, ни локоны, и тебе никогда не приходилось красить волосы. Ты всегда хотела оставаться как есть, без прикрас. Ну вот, когда вы, ты и твой живот, уселись в кресло, ты сказала парикмахерше: «Не слишком вычурно, пожалуйста, я завтра выхожу замуж». Парикмахерша выронила все свои бигуди, расчески и ножницы. Она и сама едва удержалась на ногах, пораженная жестокостью твоей злокозненной судьбы, которая представлялась ей горькой и трагической с этим замужеством in extremis[33]. Она чуть не плакала. Ты обожала пересказывать этот эпизод и делала это куда лучше, чем я сейчас.