Архидемон оставил эту мою эскападу без ответа, видимо, сочтя продолжение разговора ниже своего достоинства. Очень хотелось послать его куда подальше, но…

Я вздохнул, бросил короткий взгляд на решетку напротив входа и зашагал по направлению к лестнице. Нравится или нет, но, если хочу выжить, должен становиться сильней. Пора уже научиться оставлять мораль за дверью, в последние месяцы она только мешала. Вот только не потеряю ли я тогда нечто важное, нечто, что делает меня собой?

Я поставил ногу на первую ступеньку и, полуобернувшись, спросил.

— Что теперь будет с близнецами?

— Они сказали, что хотят следовать за тобой. Что ж, я даровал им такую возможность. Воспользуются ей или нет — зависит от них.

Болело все. Она никогда не чувствовала себя такой разбитой, даже после недавней ночи в подвале.

Морвин со стоном открыла глаза и огляделась по сторонам. Темно, неподалеку догорал костер, рядом валялся брат. Она облизнула пересохшие губы и с удивлением ощутила вкус крови. Затем покосилась на окровавленный нож и миску, валявшиеся неподалеку.

Недоуменно покачав головой, она попыталась найти взглядом Аластара, но того нигде не было. Наконец, пошатываясь и постанывая от боли, она поднялась и увидела его, валяющегося возле костра.

Взвизгнув от ужаса, девочка бросилась к спасителю. Тот не двигался, но дышал, и она облегченно вздохнула, приложив руки к груди.

— Живой, — прошептала она, облизнула губы и потянулась к волосам Аластара.

— Кар, — раздался из-за спины глумливый голос Айш-нора. — Адама дщерь, что делаешь сейчас?

— Ой, — девочка отдернула руку и резко обернулась.

Владыка мира мертвых сидел на груди брата и в его рубиновых глазах плясали огоньки веселья.

— Негоже деве юной к мужам, что ей в отцы годятся, подходить с намереньями, полными греха.

Щеки Морвин запылали.

— Прости, о великий, — прошептала она, потупившись.

— Бог простит, я — Судия, я приговор лишь оглашаю. Но то — пустое… Он, — крыло устремилось на лежащего, — сей час проходит испытанье. Коль знаю я супругу хорошо, бредёт сквозь поле скорпионов или замерзает.

Морвин от ужаса не смогла произнести ни слова.

— И тебя уж сия чаша не минует, — продолжил владыка мертвых. — Но потом… Как чувствуешь себя, какие перемены ощущаешь?

Морвин прикрыла глаза, пытаясь понять, что же изменилось после заключения договора с мучителем грешных. Ничего не произошло.